бы сказала, по меньшей мере двенадцать дюжин. Это восемьдесят четыре доллара.

— Они будут распроданы через день. Особенно с голубыми яйцми Мэгги. — Он смотрит на меня. — Твои курочкам нужно побыстрее нести яйца.

— Я поговорю с девочками, — говорю я с улыбкой и захлопываю последнюю коробку. — Спасибо, что отвез их в кооператив, Лютер.

— Вы двое решили, как будете делить деньги?

— Я все продумала, — говорит Келли. Конечно, она это сделала. Пока я был отвлечена мыслями об убийстве, девочка уделяла внимание бизнесу. Денег тут немного, яиц от моего стада всего на двадцать долларов, но я не стану оскорблять Келли, говоря ей, чтобы она оставила себе мою долю выручки. Благотворительность — это не то, что она оценила бы по достоинству.

— Мне лучше вернуться домой, — говорю я, снимая пальто со стенного крючка.

— Ты не останешься на ужин? — спрашивает Келли.

Я думаю о том задумчивом замечании, которое она сделала чуть раньше, о том, каково это — иметь мать, и мне жаль, что я не могу сыграть эту роль для нее сегодня вечером. Возможно, в другой раз.

— Ко мне домой приходят друзья, так что мне пора идти готовить. Но я все равно с нетерпением жду курицу с клецками, которые ты мне обещала.

Келли улыбается. — Просто скажи мне, когда. Я убью одного из петухов, только для тебя.

***

— Агентство не признает, что Бьянка была одной из наших, и это вызывает беспокойство, — говорит Бен.

Они с Декланом сидят у меня на кухне, последние остатки нашего ужина все еще разбросаны по столу. Я подала им тушеную баранину — блюдо, к которому я прибегаю всякий раз, когда мне хочется себя побаловать. Это одна из причин, по которой я никогда не смогла бы стать вегетарианцем; я бы слишком скучала по этому рагу. Мы втроем прикончили первую бутылку каберне и приступили ко второй. Я наполняю всем бокалы. Я горжусь, что ни в чем не уступаю в этом мужчинам, и выпиваю бокал за бокалом.

— Прошло двадцать четыре часа, — говорю я. — Что нам известно?

— Полиция штата до сих пор не установила ее личность, — говорит Деклан.

И источники Деклана надежны. Он непревзойденный сетевик, и всего за шесть лет жизни в Пьюрити, он обзавелся друзьями в полиции штата, местной пожарной службе и бюро судебно-медицинской экспертизы. Это то, чему нас всех учили: выращивать активы так же, как вы выращиваете сад, ухаживая за ними и поливая их до тех пор, пока не придет время собирать урожай. Деклан — настоящий мастер в этом деле. Возможно, это из-за его ирландской внешности или из-за того, что его детство прошло в череде школ-интернатов, где быстрое обзаведение друзьями было необходимым навыком для выживания.

Я поворачиваюсь к Бену. — Что говорят твои источники в Агентстве?

Он задумчиво делает глоток вина и ставит бокал на стол. — Они не разговаривают.

— Что?

— Это само по себе кое о чем говорит. Возможно, их доступ недостаточно глубок, чтобы найти ответы, или у них есть ответы, но они не вправе раскрывать мне правду. Если твоя таинственная Бьянка и была одной из наших, никто этого не признает.

Я замолкаю, обдумывая то, что мы знаем о Бьянке, женщине, которая носила в кармане поддельное удостоверение личности и чьи отпечатки пальцев не значатся ни в одной базе данных. Женщина, которая полтора дня назад стояла на этой кухне и сказала мне, что Диана Уорд исчезла. Мне было наплевать на Диану тогда, я не забочусь о ней сейчас, и с каким бы несчастьем она ни столкнулась, вероятно, это можно возложить на ее собственные ноги.

Но Бьянка мертва, меня втянули в расследование убийства, и каким-то образом вся эта неразбериха связана с Дианой. Так всегда и бывает.

— Расскажи мне об удостоверении личности Бьянки, — говорю я.

— У нее были водительские права штата Колорадо, выданные на имя Бьянки Мисковой”, - говорит Деклан. — Возраст тридцать три года. Черные волосы, карие глаза, рост пять футов семь дюймов, вес сто тридцать фунтов. Звучит похоже?

— Да.

— Это подделка.

— Насколько хороша эта подделка?

— Не хуже чем те, что делают наши.

— Так она и могла быть одной из наших.

— Или она могла играть за другую команду. Что, скорее всего, означает РВР. Российская внешняя разведка. Они уж точно не дилетанты, когда дело доходит до "кротов" и предоставления отличных поддельных документов.

— Тогда кто же ее убил? — спрашиваю я. — Неужели они? Или это сделали наши?

Мой вопрос встречен молчанием. Ни у Бена, ни у Деклана нет ответа. Я тоже не понимаю, по крайней мере, ничего такого, что имело бы смысл.

Деклан говорит: — Мэгги, нам нужно знать больше о причине, по которой Бьянка искала тебя. Ты сказала, что она искала твою бывшую коллегу.

— И я ничем не могла ей помочь. Прошли годы с тех пор, как я видела эту коллегу в последний раз, и я понятия не имею, где она сейчас.

— Сколько лет?

— Шестнадцать.

— Разве не тогда ты ушла из Агентства?

Я киваю. — И она — одна из причин, по которой я ушла.

— Одна из причин?

— Главная причина”.

— Кто была эта коллега? — спрашивает Бен. — Ты так и не сказала нам, как ее зовут.

Я отвечаю не сразу. Вместо этого я беру пустые миски из-под тушеного мяса и несу их в раковину. Там я стою, повернувшись к ним спиной, и смотрю на свое отражение в кухонном окне. Снаружи темно, и, за исключением слабого свечения из хижины Лютера, пейзаж черен. Удаленность и уединенность этой фермы — вот почему я выбрала ее, но у этого есть и обратная сторона медали. Я здесь совсем одна, просто женщина и ее цыплята.

Я поворачиваюсь к мужчинам. — Ее зовут Диана Уорд.

Либо ее имя им незнакомо, либо они слишком умело скрывают свою реакцию. Скорее всего, они не знали Диану. В конце концов, мы старая гвардия, и Диана все еще училась в средней школе, когда мы получили свои первые задания в полевых условиях. Кроме того, они работали на разных объектах, не там, где я: Деклан — в Восточной Европе, Бен — на Ближнем Востоке. Вероятно, они никогда и в глаза не видели Диану.

— И теперь она пропала без вести? — говорит Бен.

— Бьянка хотела, чтобы я помогла ей найти ее. Я сказала ей, что понятия не имею, где Диана.

— Это правда?

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. — Ты мне не веришь?

Бен смеется. — Как давно мы знаем друг друга, Мэгги?