— Это дольше, чем я знал свою жену, и когда Эвелин умерла, она все еще чертовски многого не знала обо мне. Вещи, о которых я ей никогда не рассказывал. Вещи, о которых я солгал.

— Я не лгу тебе об этом.

— Но и ты тоже никогда не рассказывала нам всей истории целиком.

— Делиться не входит в наши должностные обязанности.

— Ты сейчас не на работе. Ты среди друзей. Мы не сможем тебе помочь, если ты что-то от нас утаиваешь.

Я возвращаюсь к столу и сажусь. Мы так давно знаем друг друга, мы трое. Тридцать восемь лет назад я была младшей в этом трио, принятой на работу сразу после окончания колледжа, но я уже был уверена в себе. Слишком уверена. Я выросла, возясь со старыми тракторами и пася овец, живя с отцом-алкоголиком на ферме с убийственной ипотекой. Мне удалось сбежать из Нью-Мексико, облажавшись на собеседовании в колледже, и в итоге я получила полную стипендию в Джорджтаунском университете, где все вокруг казались мне гениальными. Высших оценок и заоблачных баллов SAT (Scholastic Assessment Test — академический оценочный тест) было недостаточно, чтобы выделиться в этой толпе, но я верила, что во мне есть искра чего-то особенного. Умение выживать, находить выход из любой ситуации.

Тренировочный лагерь ЦРУ выбил эту мысль из моей головы. Возможно, мне и удалось поставить необходимые галочки во всех нужных графах, но после Фермы у меня больше не было иллюзий, что я особенная, потому что мои товарищи-новобранцы были такими же особенными, иначе они бы не переступили порог.

— Правда в том, что я действительно не знаю, где Диана, — говорю я. — И, если быть до конца честной, мне насрать, жива она или мертва.

— Мне кажется, или в твоих словах есть капелька горечи? — спрашивает Деклан.

— Ага.

— Что она тебе сделала?

Я делаю паузу, подыскивая слова, чтобы описать, как Диана подожгла фитиль, разрушивший мою карьеру. Мою жизнь.

— Она сделала меня предателем, — говорю я.

Правда гораздо сложнее, но когда вы живете в мире зеркал, правда всегда искажена. Слишком часто мы видим лишь то, что хотим видеть, игнорируя все неугодные нам моменты, раздражающие детали, которые искажают наш взгляд. Мы жаждем ясности и поэтому лжем самим себе.

И последние шестнадцать лет я твердила себе, что Диана Уорд уничтожила меня, хотя на самом деле это сделала я сама.

________________________________

ГЛАВА 10

Двадцать четыре года назад

Почему бы и нет? Именно эта мысль заставляет меня искать в интернете дешевые билеты в Лондон, спустя шесть месяцев после знакомства с Дэнни Галлахером. Почему бы и нет? Вот о чем я думаю, собирая свой чемодан, едучи на такси из своей квартиры в Рестоне в аэропорт. Я не видела Дэнни Галлахера со времен Бангкока, перепихона, который в итоге продлился целых четыре дня моего отпуска. Вместе мы бродили по храмам, объедались уличной едой, дрейфовали по клонгам на длиннохвостых лодках. И, конечно же, у нас был секс, тот неистовый, беспечный вид траха, который возможен только тогда, когда ты думаешь, что никогда больше не увидишь этого человека.

И все же я здесь, на ночном рейсе в Лондон, потому что за эти шесть месяцев, прошедших после Бангкока, я не переставала думать о нем. Все открытки, которые он присылал, свежи были в моей памяти. Там была открытка со слоном из Чиангмая, открытка с изображением восхода солнца над храмом из Сиемреапа, открытка с изображением пещеры обезьян из Куала-Лумпура, каждая с содержательным сообщением о том, какие новые блюда он попробовал, какое новое чудо увидел. Читая их, я с тоской вспоминала те дни, когда я видела мир, как веселую игровую площадку, а не зону военных действий. Затем из Лондона начали приходить его открытки с туристическими изображениями Тауэра, королевских драгоценностей и Лондонского моста. Несмотря на то, что сейчас век электронной почты, он продолжал рассылать эти открытки, потому что между нами это стало глупым ритуалом, и каждые несколько недель я находила в своем почтовом ящике еще одну.

Потом прошел месяц, но ничего не пришло. Именно тогда я поняла, что привязалась к этому ритуалу. Я поймала себя на том, что проверяю и перепроверяю пустую ячейку, задаваясь вопросом, означает ли это, что между нами все кончено, встретил ли он кого-то еще или устал от нашей односторонней переписки. Или если бы, не дай Бог, с ним что-нибудь случилось.

Именно тогда я, наконец, нашла адрес электронной почты, который он дал мне в тот день, когда мы расстались. Я не предпринимала никаких попыток связаться с ним, но после восьми недель молчания моя решимость, наконец, пошатнулась.

Через несколько недель я отправляюсь в Лондон по делам. Ты хочешь поужинать?

Я нажала "Отправить". И представила, как он просматривает свои электронные письма. Он увидел мое и удивляется, почему после стольких месяцев я наконец-то обратилась к нему. Откроет ли он его или просто пролистает мимо?

Я уже собиралась закрыть ноутбук, когда услышала, как его электронное письмо попало в мой почтовый ящик.

Три недели спустя я лечу над Атлантикой. Я всегда хорошо спала в самолетах, даже в самую неспокойную погоду, но в этом полете я бодрствую, гадая, не совершаю ли я ошибку. Вдруг, разок взглянув на него, я увижу совсем другого Дэнни, не любовника, озаренного теплым сиянием воспоминаний, а Дэнни с плохими зубами и редеющими волосами. Я не фотографировала его в Бангкоке, и он не фотографировал меня. Мы оба неизбежно будем разочарованы.

Теперь все кажется обреченным. Я регистрируюсь в своем лондонском отеле, принимаю душ и падаю на кровать, но все равно не могу заснуть, думая о предстоящей ночи. Я встречаюсь с ним в ресторане в восемь часов. Нейтральная территория. Это то, на чем я настояла для нашего воссоединения. Я не хочу, чтобы он появлялся в моем отеле, и не хочу стучаться в дверь его квартиры, потому что оба места представляют трудности, если дело дойдёт до того, что мне надо будет изящно уйти. Я всегда за то, чтобы иметь спланированный маршрут отступления, будь то после перестрелки или романтического вечера, а ресторан — это безопасное место для встреч. Я уже придумала свое оправдание: извини, что мы не можем чаще видеться, но я останусь в городе всего на несколько ночей.

Он заказал нам столик в заведении под названием "Баллада" в Мэйфэре. Мне незнаком этот ресторан, но прошло полтора года с тех пор, как я