– Ты о чем?

– Сука, не заставляй меня повторять дважды. Т.е. не ты сука, а ситуация сука… Ааа, блядь, Канарейка, пидор, только попадись мне, только попадись…

Марк стянул майку через голову, взялся за пояс штанов, принялся было расстегивать, но бросил – к черту, потом. Лег рядом со мной лицом к лицу, приблизил свои губы к моим… Мы начали целоваться как слепые котята, больше тыкаясь носами, чем языками.

Он с опаской посмотрел на мою рубашку.

– Я должен погладить тебе грудь?

– Да не сцы ты, она такая же плоская, как у твоих обожаемых мальчиков.

Марк нервно захихикал и ничего не сделал. Я, вздохнув, распахнула блузку.

– Ты тысячу раз видел меня голой. Давай, Марк, будь мужиком. Спаси принцессу.

Он с такой опаской накрыл мою грудь, как будто она была кусачей. Осторожно потрогал пальцем сосок…

Мы откатились друг от друга одновременно.

– Нет.

– Нет.

– Прости.

– Хрен с ним, пусть лучше Ястреб, чем так.

– Я старался!

– Я знаю. Слушай, это изначально была идиотская идея. Признаю.

Чтобы сгладить неловкое молчание, я попробовала перевести разговор на другое.

– А что у вас с Вороном? Я заметила, как вы миловались.

– И когда же? Ах да, наверное, в тот момент, когда сама сосалась с его высочеством?

– Он сам меня поцеловал! Что я могла сделать!

– Ну хотя бы не смотреть на него взглядом: ах, еби меня прямо сейчас!

– Я не смотрела на него так!

– То-то он свой член в штанах сдержать не может! Или я что-то путаю, и ты к нему в шахматы играть идешь?

– Нет, блядь, на самом деле он попросил меня полить свой кактус!

Картина вырисовалась настолько идиотская, что мы заржали, не в силах выносить напряжения, пропитавшего комнату.

– Шел, а ты не думала о том, что ведь кто-то из них был у тебя в комнате тогда…

Я легла на спину, подложив руки под голову.

– Думала, конечно думала. Всю голову уже сломала, если честно.

– И нет никаких предположений? Теперь, когда ты рассмотрела обоих поближе?

– Нет. – Я вздохнула. – Я чувствую себя глупо, как в той поговорке кому дала, забыла, но Марк! Прошло пять гребаных лет! Мне было шестнадцать, мозгов, как у курицы, сперма в ушах плещется, а тут такой герой! Злодей! В маске, в плаще! На самом деле в моем воображении остался только собирательный образ, явно пропущенный сквозь призму подростковой похоти.

– У девчонок не плещется сперма в ушах. У вас это называется «думать пиздой»

– Да неважно. Чем-то таким я и думала. Я не знаю, кто из них.

– А голос?

– Отстань.

– Слушай, но ты же целовалась с Ястребом! Похоже на то?

– Марк! Еще раз повторю. С той поры прошло пять лет. Пять! Я целовалась с таким количеством парней, я сегодня даже с тобой целовалась! Все хорошие поцелуи похожи друг на друга. Глаза закрываются, серотонин вырабатывается, трусы промокают. К нашему с тобой недоразумению это не относится, не смотри на меня с таким отвращением! И вообще мы говорили про тебя и Ворона! Не переводи стрелки. Что у вас с ним?

– Не знаю. – Марк отвел взгляд.

– А как же «он жестокий и самодовольный маньяк»? – процитировала я слова самого Марка о Вороне. Черт, как все изменилось за пару месяцев.

– Я тогда не знал всей картины.

– А сейчас у тебя стоит и картина прояснилась? Мужчины!

– Шелена! Ты слишком …

– Честна? Права?

– Да. Да, черт возьми! Я не знаю. Ничего пока нет.

– Но что-то наклевывается, да? Я же вижу!

– Да, – он нехотя признал.

– Ну е-мое, Марк, я тебе вывалила все подробности своей сексуальной жизни, а из тебя клещами приходится тянуть!

– У тебя нет сексуальной жизни.

– Это мелочи.

– Ну ладно. Мы целовались. И, наверное, пошли бы к нему. Если бы нас не отвлек вид тебя, текущей в объятиях его высочества.

– Да чтоб тебя кошки драли, я не текла в его объятиях!

– А кто только что мне говорил про мокрые трусы?

– Это было образно, Грааль тебе вместо башки! Ай, о чем с тобой можно разговаривать!

Мы снова помолчали.

– Шел.

– А?

– Уже семь часов.

– Знаю.

– Точно пойдешь?

– Точно.

– Давай сбежим. Подальше от Кермана, от всей этой хуйни.

Я невесело рассмеялась и подползла к Марку в раскрытые объятия.

– Ты хороший друг, Аист.

– И ты, храбрый Королек, и ты мой лучший друг.

Валет пик

Он все продумал наилучшим образом.

Он не тиран, не будет ее заставлять.

Если она до сих пор девственница, значит не привыкла к грубым ласкам и наверняка трясется сейчас от страха.

Невинные девицы – особая порода, они пугливы и стеснительны.

Он будет с ней нежен, не будет торопиться.

Научит ее секретам страсти.

Разожжет в ней пламя.

Он хорош в постели.

По сути, ей повезло, что он будет у нее первым.

Раздуваясь от самодовольства как индюк, Ястреб взглянул на часы. Она опаздывала. Невозможно! Он отправил за ней машину час назад! Наверняка медлит под дверью, боится сделать шаг. Интересно, в чем она будет одета?

Одним движением он вызвал в воздухе мерцающий образ нежной девушки в белом воздушном платье, слегка прибавив манящей иллюзии объемов в груди и бедрах. Девушка смотрела на него снизу вверх, покорно и благоговейно, ее волосы развевались за плечами, она вожделеюще протягивала к нему руки.

Ястреб скривился и скомкал мираж. Он еще в своем уме. Между девушкой, нарисованной его воображением и реальной Гатинэ общего как между домашней кошкой и пантерой: и одна, и вторая с черной шерстью.

С этой безумной девки станется заявиться на свидание к принцу в кожаных штанах и рубашке ди Анджело!

Он не угадал.

Он никогда не видел ее такой, но, когда дворецкий, плохо пряча вылезающие на лоб глаза, привел ее в обеденный зал, накрытый для двоих, Ястреб едва сдержал смех. Ну конечно, только так она и могла вырядиться. В этом наряде была вся Шелена. Пышные слои розовой фатиновой юбки-пачки не прятали острых колен, тяжелые армейские ботинки, явно мужские, резали глаз своей неуместностью. Под короткой черной кожаной курткой-косухой была надета простая хлопчатобумажная футболка с надписью «молодая, красивая дрянь», при взгляде на которую он уже откровенно расхохотался. Дополнял дерзкий образ кружевной чокер на шее и густо обведенные темным глаза.