– Но есть одно условие. Роза просит, чтобы я нарисовал ее. Она хочет быть моей моделью.

Я отгоняю от себя все мысли о Стране Чудес и магических войнах.

– Роза хочет позировать тебе?

Джеб, конечно, должен рано или поздно получить заказ, но я морально не готова к тому, чтобы это произошло сегодня.

Он молча смотрит на меня.

– И что значит – погорячее? – продолжаю я.

– Ну, у Розы есть очень красивое платье. Она пришла в нем в студию. Оно немного откровенное, но… – Джеб скребет подбородок пятерней. – Никакого ню, честное слово. Я сразу сказал, что этого не будет.

Я благодарна ему за великодушие, но утешительного мало. При мысли о том, что Джеба день за днем будет искушать опытная, взрослая, полуобнаженная женщина, у меня всё в животе переворачивается.

– Эл, тебе надо с ней познакомиться. Ты успокоишься, когда поймешь, как серьезно она относится к искусству. У Розы потрясающие идеи… очень оригинальные. И она верит в перерождение, как мы с тобой.

«Перерождение». Довольно и того, что она богата и красива. Она не должна нравиться Джебу как человек!

Сердце у меня уходит в пятки. Буквально мешает ходить. Я слышу навязчивый мотив: мой, мой, мой.

Листья вокруг начинают шелестеть, хотя ветра нет. Я сосредотачиваюсь на ветвях ивы, передавая им свои чувства. Они обвиваются вокруг плеч Джеба, как будто беря его в плен, превращая в марионетку, готовую выполнять мои приказы.

Он вскакивает, и ветви распускаются. Посмотрев на качающуюся крону, Джеб хмурится. Он не понимает, что это я заставила иву двигаться, что во мне пробуждается нечто, остававшееся скрытым почти год. Нечто, что я не желаю подавлять сейчас, потому что от неистового гнева все мои слабости по части магии кажутся несущественными, и это, в свою очередь, вселяет в меня ощущение силы.

Когда я вижу замешательство на лице Джеба, мою душу охватывает ледяной стыд. Я подавляю злобу и ревность. Ветви вновь повисают неподвижно.

Джеб смотрит на меня.

– Ты это видела?

С бешено бьющимся сердцем, я спрашиваю:

– Что?

Он проводит рукой по волосам.

– Я готов поклясться…

И замолкает.

– Наверно, просто ветер.

Я не отвечаю. Ужас, как легко моя темная сторона вышла из контроля. Так сильно я хотела взять верх над Джебом. Овладеть им.

Наверное, он замечает раскаяние на моем лице, потому что берет меня за руку. Наши пальцы переплетаются.

– Прости, что заговорил с тобой о Розе. Но надо дать ей ответ. Она приехала всего на неделю. Если я откажу, это повредит моей репутации.

Джеб рассматривает наши сцепленные руки.

– Коллекционеры и обозреватели решат, что я умею только повторять один типаж.

– Я понимаю, – бормочу я, стараясь удержать эмоции под контролем.

Если бы он хотя бы притворился, что для него это нелегкий выбор! Но лицо Джеба полно надежды. Очевидно, он хочет, чтобы я сказала: «Да, я совершенно не возражаю, и неважно, ради чего это нужно – ради денег или ради твоей карьеры». Но мне больно, пусть даже я понимаю, что обижаюсь зря. Я всегда вдохновляла Джеба, и история с Розой доказывает, что он больше не нуждается во мне… во всяком случае, в художественном смысле.

Честно говоря, такое ощущение, что Джеб отдаляется от меня. И вот это по-настоящему обидно.

Фонарики над крыльцом мигают: родители намекают, что пора отложить книги и вернуться в дом. Как невовремя.

Джеб помогает мне встать, наклоняется и целует в лоб.

– Поговорим завтра.

Я отступаю на шаг, но он ловит меня за ворот свитера и за цепочку, на которой висит медальон, и притягивает обратно.

– Эй, не забывай, что я тебя люблю.

– И я тебя тоже.

Я удерживаю руку Джеба у себя на груди. Листья вокруг вновь начинают шелестеть, прежде чем я успеваю овладеть собой.

Подозрительно посмотрев наверх, Джеб обнимает меня и целует. Потом протягивает руку к ветке, чтобы влезть на дерево.

– Подожди, – говорю я и хватаю его за ремень джинсов.

Ничего не будет. Я могу сделать так, что Джеб навсегда забудет о Розе и о предстоящих сеансах, если открою ему правду о Стране Чудес, о себе самой.

– Можешь завтра забрать меня из школы?

Нависая надо мной, Джеб хмурится.

– Не уверен, что смогу вырваться пораньше…

От разочарования я скриплю зубами.

– Ну ладно, – говорит Джеб, явно не желая ссориться. – Ладно, я что-нибудь придумаю.

– Отлично. Потому что я хочу показать тебе свои мозаики.

Надеюсь, он к этому готов.

Утром в четверг я не трачу время на споры с мамой. Я выбираю одежду, которую она одобрит – лосины в тонкую полоску и двухслойную пышную юбку из органзы, длиной ниже колен. В класс я вхожу, когда звенит первый звонок, и дописываю контрольную по химии, прежде чем остальные успевают сделать хотя бы половину. В результате еще два мучительных урока я сижу и ломаю голову, как бы сказать Морфею, что я не покину мир людей, пока не налажу отношения с Джебом.

И Морфей не намерен упрощать задачу.

Несколько раз на переменах я замечаю его в коридоре, в окружении толпы девчонок. Он проходит мимо, не говоря ни слова, с презрительным видом, но каждый раз умудряется по пути коснуться моей руки или волос. Почему-то это больно.

Наконец заканчивается четвертый урок, и я запираюсь в пустой душевой, чтобы подождать его. Звенит звонок, и вскоре коридор пустеет.

Солнечный свет пробивается сквозь приоткрытую фрамугу, но в остальном в душевой серо и тихо. Сегодня насекомые шепчут, не умолкая, как будто вчерашний сверчок подбил их на бунт: «Они здесь, Алисса… им нечего здесь делать… отправь их назад».

Я прислоняюсь к раковине.

– Кто? – шепотом спрашиваю я.

Мне надоели эти смутные предостережения.

В одной из кабинок раздается шорох. Я испуганно втягиваю воздух, бросаю рюкзак и, стараясь не коснуться волосами сырого кафеля, наклоняюсь, чтобы заглянуть под металлическую дверь.

– Кто там?

Тишина. Никаких ковбойских ботинок не видно. Это не Морфей – если только он не взобрался с ногами на унитаз. Набравшись храбрости, я распахиваю дверь.

Меня приветствует булькающее шипение, и я вижу искаженное лицо клоуна. Он стоит на крышке унитаза. Я вскрикиваю, пячусь, спотыкаюсь о рюкзак и сшибаю локтем держатель для бумаги. Коричневые квадратики усеивают пол вокруг.