– Все чаще хочется уйти на пенсию… Хочешь на мое место?

– У меня свое есть.

– Ладно, передумаешь – добро пожаловать. Нам тебя недостает.

– Я тоже немножко скучаю.

Работа в морге странно успокаивала Люси. Атмосфера была умиротворяющей, люди – профессиональны, и хотя день на день не приходился, все шло согласно устоявшемуся порядку. Каждый труп был загадкой, которую надо решить, – умер ли человек естественной смертью, в результате несчастного случая или преступления.

Майлз достал документы по Николь Беллоуз.

– Команда Шейлы готовит тело. Проститутка?

– Мы не знаем, работала ли она в последнее время, – сказала Люси.

– Я не осуждаю ее, Кинкейд. Никто не заслуживает такой смерти.

– Но нам важно точно узнать. Я надеялась, что вы замолвите за меня словечко. Чтобы мне разрешили присутствовать при вскрытии.

Он снова рассмеялся.

– Незачем мне за тебя просить. Одевайся. У нас не хватает рук, как и в любом морге. Твой диплом патологоанатома еще действителен. Ты ведь уже работала с Шейлой…

Люси помнила Шейлу. В морге была большая текучка среди ассистентов патологоанатома из-за низкой зарплаты, урезания бюджета и стажировки, но старшие патологоанатомы все же, как правило, задерживались, заняв свою нишу. Словно подтверждая ее мысли, когда Шейла вошла в помывочную, за ней вошли два ассистента, оба не знакомые Люси, мужчина и женщина.

– Шейла, вот тебе еще пара глаз, – сказал Майлз. – Эта перерезанная глотка интересует федералов.

– Как дела? – спросила Шейла. Она представила ей Энн и Бена, двух стажеров с биофака университета Джорджа Вашингтона. Не так давно Люси была в их положении.

Они поболтали, моя руки, и Люси сразу же почувствовала себя уютно в знакомой обстановке.

Ритуал вскрытия был почти убаюкивающим. Тело жертвы уже было взвешено, сфотографировано и вымыто – в случае убийства брали соскоб из-под ногтей, обрабатывали одежду, расчесывали волосы, делали все, чтобы найти следы хоть каких-то улик, которые запечатывали в пакетики и хранили в герметичной комнате. Кровь или влажный биоматериал сначала сушили, чтобы не дать заплесневеть или разложиться.

Жертва была обнаружена в трусиках и топе – стандартная ночная одежда для большинства женщин в жару. Все было в крови и теперь висело в сушилке.

Вне всякого сомнения, Николь Беллоуз истекла кровью из рассеченной артерии после того, как киллер перерезал ей горло, но им необходимо было все тщательно осмотреть и определить, была ли она перед смертью избита или изнасилована, или находилась под действием наркотиков. Биологические следы могли вывести на ее убийцу; коронер и судмедэксперт были важными членами следственной бригады, и, поработав в прошлом году в морге, Люси по-новому, гораздо выше оценивала эту важную часть расследования.

Она отошла в сторону, чтобы Шейла могла приступить к своему делу. Процесс был стандартным, и патологоанатомы сверялись с контрольной таблицей, чтобы удостовериться, что сделали все основные операции, – если дойдет до суда, все, что они делают сейчас, будет иметь куда большее значение.

Пока Шейла с помощниками занимались телом, Люси рассматривала запечатанные пакетики с уликами на дальнем столе. Пока ничто не показалось ей важным.

Она взяла телефон и поискала среди снимков те, которые сделала на месте преступления.

Убийца Венди Джеймс тоже оставил записку.

Явной связи между Венди Джеймс и Николь Беллоуз не было, но то, что убийцы в обоих случаях оставили записки, было странным.

В первом случае была импровизация. Эта болтливая сука уже не издаст ни звука. А во втором – явный перепев детской песенки. Смотри, как бегут шесть мышек слепых…

– Судя по углу раны, – сказала Шейла, отвлекая Люси от размышлений, – я могу с полной уверенностью заявить, что убийца был выше жертвы. – Она постучала по карте. – Убитая не ниже пяти футов шести дюймов. Не могу сказать, насколько высок убийца, но определенно на несколько дюймов выше.

– А если она стояла на коленях? – спросила Люси.

Шейла задумалась.

– Нет. Тогда разрез шел бы под углом вверх, особенно в конце. Этот под совершенно прямым углом. Лезвие не зазубренное. Он резанул ее с такой силой, что рассек несколько капилляров в ее гортани. Приставил нож к мягкому участку под подбородком и без промедления провел глубокий разрез, рассек трахею и сонную артерию. Она умерла сразу же от сильного кровотечения.

– Это точно не изнасилование, – сказала Люси.

– Никаких следов недавнего проникновения – ни вагинального, ни анального, ни орального. Но я нашла кое-что, что может показаться тебе интересным.

Люси посмотрела на стол. Грудная клетка и брюшина Николь были вскрыты. Кинкейд уставилась на полностью сформировавшийся зародыш.

– Она была беременна…

– Недель четырнадцать. Я сделаю стандартные анализы и ДНК. Найдешь подозреваемого, и я скажу тебе, он ли отец.

– Это хороший мотив, – сделал заметку Майлз.

Мотив мотивом, но крыса-то в умывальнике зачем? Беременность Николь никак не была связана с запиской на зеркале…

Люси вышла из комнаты, чтобы послать Ною сообщение о беременности Николь, затем вспомнила, что работает над этим случаем вместе с полицией. Она отправила сообщение Джейни, затем сделала пометку для себя составлять отчеты для Ноя в конце каждого дня.

Когда Кинкейд вернулась в прозекторскую, Шейла как раз закончила зашивать тело.

– Тут всё, – сказала она. – Ты знаешь, что знаю я; помимо результатов экспертизы, будет официальный отчет.

Шейла сняла перчатки и бросила их в бачок. Ее ассистент начал обмывать тело, чтобы его можно было положить в камеру до выдачи родственникам.

Кто хотел твоей смерти? От кого ты бежала? От отца ребенка?

Возможно, Ной прав и это обычное убийство. Но пока Люси занимается этим делом, она будет докапываться до правды. Мертвые не могут говорить, но за них говорят их жизнь и смерть.

Бен знаком подозвал Шейлу.

– Вы не знаете, что это такое? – Он приподнял левую руку Николь. Она была темнокожей, но ладони ее были на несколько тонов светлее. В середине одной из ладоней еле заметно виднелись три цифры.

– Она что-то записала, – сказала Шейла. – Комбинацию замка? Дату?

Люси наклонила голову набок. 565.

Она присмотрелась внимательнее.

– Похоже, тут еще что-то есть… Можете выделить чернила, чтобы можно было сказать точно? – На ладони виднелся намек и на другие цифры, такие бледные и непрописанные, что Кинкейд могла различить только 565.

– Возможно, но это займет некоторое время.