– Это твоя вера в меня настолько сильна?

– Просто смирись с мыслью, что киберы тебе доверяют, – улыбается он.

– Тогда не будем заставлять их ждать.

Кевин приглашающим жестом пропускает ее вперед:

– Только после вас, агент Миллс.

[1] В США нет единого полицейского управления. Каждый штат, а также – каждый крупный город (а иногда и более мелкий населенный пункт) имеет свое полицейское ведомство, независимое от других.

– «Он занят, сучки», – Доун крутит обручальное кольцо, рассматривая гравировку на внутренней стороне. – Кто бы сомневался, что ты настолько… лаконична.

Саманта не реагирует на насмешку.

– Теперь посмотрим, какой тебя видит Кевин, – Карла берет с бархатной подушечки второе кольцо: – «Мой главный сбой».

Доун стонет от умиления, а Саманта закатывает глаза:

– Заткнитесь, а?

Сколько можно мусолить тему свадьбы? Ей и без подколов хреново – она даже от девичника отказалась, лишь бы все быстрее закончилось.

– До сих пор не могу осознать, – философствует Доун, возвращая кольцо в футляр. – Сколько ты упиралась? Больше года? А теперь даже принятия закона решила не дожидаться.

– Ты же знаешь, меня просто… застали врасплох.

Надрывные завывания сирены усиливают панику. Скорая несется вперед, резко вписывается в повороты, но Саманта не чувствует скорости – взгляд прикован к раскуроченной грудной клетке «кей‑ви». Насос все еще качает синтетическую кровь, и та хлещет из перебитых трубок, пока кибермедики устанавливают зажимы. Ею залит пол и забрызгана одежда. Дрожащими руками Саманта удерживает голову Кевина, чтобы не соскальзывала с носилок, и силится сделать вдох, не захлебнувшись рыданиями. После взрыва уцелела лишь часть лицевой пластины, но оптический блок не пострадал – «кей‑ви» может видеть… вот только его зрачки по‑прежнему неподвижны.

– Как давно он бэкапился? – спрашивает один из кибермедиков, выводя Сэм из состояния молчаливой истерики.

– О чем вы? – переспрашивает она, хотя поняла вопрос.

И знает, что это означает – Кевина не успевают стабилизировать.

– Нам нужен доступ к его памяти. Корпус и часть внутренних модулей восстановлению не подлежат.

У Сэм леденеют руки.

– Но… ведь его нынешний блок памяти не поврежден…

– Мог сгореть – слетела вся система охлаждения, – кибермедик качает головой. И добавляет, заметив, как ее трясет. – Пока мы ничего не знаем точно, нужна полная диагностика.

Глаза застилает мутная пелена.

– Кейв, умоляю, – всхлипнув, Саманта наклоняется к лицу кибера. Зрачки не реагируют, но она продолжает шептать: – Я… я буду носить твое чертово кольцо, только, пожалуйста, держись!

В центре реабилитации ее оттесняют от носилок и увозят «кей‑ви» в блок для операций. Саманта рвется следом, но ее останавливает охрана:

– Мэм, эта зона закрыта.

Не помогает ни значок ФБР, ни угроза подать в суд. Саманта готовится пустить в ход пистолет, когда к ней подходит один из кибермедиков.

– Узнайте про бэкап, – напоминает он. – Это сильно упростит жизнь и вам, и нам.

В лобби для посетителей Сэм не выпускает смартфона из рук, но Кел хоронит ее надежду:

– Да, у меня есть доступ к резервной копии, но она сделана до суда.

Год. Гребаный год выброшен из жизни.

Не особо надеясь, Сэм кидает следом звуковое сообщение: «Если что‑то выяснишь о других бэкапах, дай, пожалуйста, знать».

Вместо ответа Кел лично появляется в реабилитационном центре в компании Карлы и Ковальски. К этому времени Саманта успевает скурить остаток сигарет и изрядно накачаться кофе.

– А ну‑ка хватит, – Карла отбирает пачку и точным броском отправляет в ближайшую мусорную корзину.

– Врежу, – мрачно обещает Сэм, не двигаясь с места.

– Все будет хорошо, – тон Карлы меняется на успокаивающий.

Несколько часов они ждут новостей. Солнце сползает за верхушки высоток, в лобби меняются люди, а кибермедики все не выходят и не дают комментариев.

– Расскажи, что произошло? – спрашивает Карла, когда Саманта ненадолго прекращает метаться вдоль стульев.

– Мы вышли на подпольную лабораторию, – сбивчиво поясняет та, присаживаясь рядом. – Спецназ почти всех повязал, только двое отморозков продолжали отстреливаться. Я была в другой части здания, когда рвануло… Не понимаю, что Кейв вообще делал со штурмовиками… Криминалистам дали четкий приказ – ждать окончания операции.

– На линии огня был ребенок, – неожиданно подает голос Кел, прикладывая руку к передатчику на виске. – Кевин его прикрыл.

– Откуда ты… – Саманта вскакивает. – Он что, вышел на связь? С ним все в порядке? Бэкап не понадобился?

– Блок памяти уцелел, – кивает Кел. – Он уже в новом корпусе. От старого удалось сохранить только часть лицевой пластины. Кевин настоял на перемонтаже, по прогнозам это займет еще семнадцать минут.

Вместо облегчения на Саманту накатывает злость:

– Прекрасно, вашу мать. Должна же я буду набить ему хоть что‑то знакомое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Когда «кей‑ви» выходит в лобби – подтянутый и невозмутимый, словно это не его сначала собирали по кускам, а потом перебрасывали в новое тело – Саманта со всей дури впечатывает кулак ему в грудь:

– Кретин пластиковый! Какого хрена тебе вздумалось геройствовать? Не мог спецназу вводные про ребенка скинуть?

На его месте она бы и сама не утерпела, но не признаваться же в этом.

– У меня встречный вопрос, – Кевин перехватывает ее запястье, чтобы рассмотреть пальцы. – Где мое кольцо?

Твою мать! Он все‑таки слышал ее в скорой. И теперь точно не отстанет.