Имеется и немало других свидетельств, подобных вышеприведенным.

«Нет тайны, которая бы не раскрылась»

В конце 1863 года силы стали покидать старца, которому, по его словам, шел уже 87-й год. (Вспомним, что Александр родился в 1777 году – возраст и того и другого совпадает.)

19 января 1864 года Хромов зашел в избушку к Федору Кузьмичу и, помолившись, сказал, встав перед больным на колени:

– Благослови меня, батюшка, спросить тебя об одном важном деле.

– Говори, Бог тебя благословит.

– Есть молва, что ты, батюшка, не кто иной, как Александр Благословенный. Правда ли это?

– Чудны дела твои, Господи. Нет тайны, которая бы не раскрылась, – ответил Федор Кузьмич и замолк.

На следующий день старец сказал Хромову:

– Панок, хотя ты знаешь, кто я, но, когда я умру, не величь меня, схорони просто.

Старец Федор Кузьмич скончался в своей избушке, находившейся возле дома С. Ф. Хромова, в 8 часов 45 минут вечера 20 января 1864 года.

Его похоронили на кладбище томского Алексеевского мужского монастыря. На кресте была надпись: «Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Федора Кузьмича, скончавшегося 20 января 1864 года».

По-видимому, усмотрев намек на Александра I в словах: «Великого Благословенного», томский губернатор Мерцалов велел два этих слова замазать белой краской…

Свидетели жизни старца в Сибири добавляют, что Федор Кузьмич был необыкновенно чистоплотен, ежедневно менял чулки и имел всегда очень тонкие носовые платки. Иногда замечали, что, оставаясь один и не подозревая, что за ним следят или же наблюдают, он ходил четким, военным шагом, отбивая такт и отмахивая рукой…

Все это представлено на суд читателей в ожидании того, что, может быть, вскоре мы узнаем что-нибудь новое об Александре I и старце Федоре Кузьмиче.

ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА

Новые ткани и одежда первой четверти XIX века

Марля

В начале XIX века в Россию из французского города Марли, расположенного неподалеку от Версаля, стала поступать ткань, которую называли по имени места ее производства, «марля».

(Между прочим, известный прозаик А. А. Бестужев некоторое время жил в Марли и взял себе псевдоним «Марлинский».)

Марля окрашивалась в зеленый, синий или серый цвета и сначала использовалась для изготовления чехлов на мебель, люстры и пр.

Только на рубеже XIX-XX веков она стала основным материалом для бинтов и перевязок при медицинских операциях.

До того, как стали употреблять марлю, основным перевязочным материалом была корпия – изрезанное или изорванное на мелкие кусочки старое, ветхое полотно. С появлением марли корпия уступила место новому перевязочному средству.

Кивер

В 1807 году в русской армии были введены кивера – головные уборы из жестко выделанной кожи и сукна. Кивера были различной формы, но чаще всего встречались в виде перевернутого усеченного конуса высотой до 70 сантиметров и весом до 2 килограммов. Солдаты носили в киверах нехитрую свою утварь – заварные чайнички, иголки, нитки и пр.

Кивера были укреплены кокардой, Андреевской звездой или государственным гербом. Кивера увенчивались султаном или помпоном, имели черный кожаный козырек и подбородный ремень, украшенный чешуйчатыми медными бляшками.

Кивера были головным убором во всех родах войск более полувека – до 1862 года. Затем они были заменены фуражками и бескозырками и вновь появились в 1909 году в гвардейской пехоте и артиллерии, а в гвардейской кавалерии головным убором стали похожие на шлем металлические каски.

Лосины

В начале XIX века сначала среди светских щеголей, а затем среди гвардейских офицеров появились лосины – плотно облегающие тело брюки белого цвета из кожи лося или оленя. Их надевали сырыми, и они долго сохли на теле. Из-за белизны и крайней непрактичности лосины оставались парадной формой кавалергардов, просуществовав до середины века.

Матросские форменки и тельняшки

В самом конце XVIII – начале XIX века в русском флоте появились белые полотняные рубахи – голландки, из тонкой парусины, с большим отложным воротником голубого цвета и открытым вырезом на груди. Голландка почти без изменений просуществовала три века, получив официальное название «форменка».

Лишь в 1851 году на голубых воротниках голландок появились горизонтальные белые полосы, став сначала принадлежностью гребцов корабельных шлюпок, а через 30 лет и всех матросов и унтер-офицеров русского флота.

Одновременно с появлением голландки в российский флот пришли и тельняшки – полосатые нижние рубахи, на которые голландки и надевались.

Пиджак

Всем нам хорошо известный пиджак, кстати сказать, почти не претерпевший изменений за полтора века, появился в 20-х годах XIX столетия и воспринимался властями как признак оппозиционности и вольнодумства.

Во второй половине XIX века пиджак получил широкое распространение среди разночинцев, мелких чиновников, квалифицированных рабочих и значительной части дворянства.

Сначала носили пиджак с брюками другого цвета, затем появились первые пиджачные пары – современное название мужского костюма.

В 20-х годах XX века актер А. И. Сумбатов-Южин ввел в моду пиджаки с накладными плечами. Затем появились двубортные пиджаки, пиджаки, отличающиеся друг от друга различными деталями: шириной лацканов, формой карманов (прорезные или накладные) и пр.

Перчатки

В XIX веке перчатки стали непременным атрибутом светского человека. Мужчина без перчаток воспринимался человеком из простонародья. В «обществе» только в двух случаях можно было оставаться без перчаток: сидя за обедом или ужином и играя в карты.

Офицеры и генералы носили замшевые перчатки, штатские чиновники – лайковые.

Дамские перчатки отличались от мужских большим разнообразием: цветом, материалом – от кружев до кожи.

Мантилья

В конце XVIII века в Россию пришли мантильи – свободные кружевные накидки, заимствованные из Испании. Там мантилья надевалась на голову, в России же мантилью набрасывали на плечи.

В XIX веке появились мантильи с рукавами. Они шились из разных тканей и были самых разнообразных цветов.

Всякая всячина

Статистическая напраслина

В начале XIX столетия одному уездному исправнику пришло из губернии предписание представить статистические сведения по уезду. Исправник ответил: «В течение двух последних лет, то есть с самого назначения моего на занимаемое мною место, ни о каких статистических происшествиях, благодаря Бога, в уезде не слышно. А если таковые слухи до начальства дошли, то единственно по недоброжелательству моих завистников и врагов, которые хотят мне повредить в глазах начальства, и я нижайше прошу защитить меня от подобной статистической напраслины».