Девушка погладила художника по руке. «Какая же нежная и шелковистая кожа у него на запястье», – подумала она, а он закрыл глаза. Судя по всему, манипуляции Хоуп ему нравились. Ее удивляло то, как обычные прикосновения могут заставить человека забыть обо всем. И внезапно осознала, что назад для нее пути нет.

Она должна была чувствовать стыд и смущение, лежа здесь обнаженной, если не считать ленточки на шее, цветка в волосах и украшений, которые лишь подчеркивали ее наготу. Но странно, ничего подобного Хоуп не испытывала. А еще удивительнее то, что каким-то образом ей удалось подчинить Гаэля своей воле. Похоже, он готов был выполнить любое ее желание. Хоуп гладила Гаэля по лицу, с наслаждением изучая каждую его черточку. Чувственный рот, острые скулы… В эти минуты ей казалось, что Гаэль принадлежит только ей одной.

– Хоуп, – повторил Гаэль, взял ее за руку и заглянул в бездонные глаза своей натурщицы. В его взгляде читались беспокойство, растерянность и… вожделение. – Все неправильно. Этот вечер стал для вас настоящим испытанием, и вы сами не понимаете, что творите. Потом будете жалеть… Я не хочу пользоваться вашим состоянием для удовлетворения…

– Наоборот, это я пользуюсь вашим состоянием, – отчеканивая каждое слово, заявила Хоуп.

Его глаза пылали огнем страсти, а его натурщица забыла, что должна лишь позировать своему художнику и только поэтому лежит здесь в шезлонге обнаженная. Все ее тело дрожало от сладостного и одновременно мучительного чувства.

На губах Гаэля заиграла хищная улыбка.

– Ну, можете в это верить, если хотите, – предложил Гаэль. В его голосе прозвучала нескрываемая насмешка.

– А если бы я была другой, вы бы тоже отказались от близости со мной?

– Тогда все было бы по-другому.

– Я имела в виду не это. И вы сами это знаете. Если бы я была не девственницей, а, наоборот, сексуально раскрепощенной и опытной женщиной, вы бы тоже отказались от близости со мной?

– Нет, – признался Гаэль. – Вы должны отдаться человеку, которого по-настоящему полюбите. А я не смогу подарить вам свою любовь. Поэтому отношения со мной не принесут вам ничего, кроме душевной боли. А вы заслуживаете большего.

– Но ведь я не наивная школьница. Мне уже двадцать семь лет, Гаэль. Я не знаю, как вести себя на свиданиях, не умею флиртовать. И мне во что бы то ни стало нужно восполнить этот пробел. Иначе я останусь девственницей и в тридцать восемь, и в сорок, и в пятьдесят лет. И самым сексуально окрашенным моим переживанием будет сегодняшний вечер, когда мы держались за руки. С вашей стороны нечестно обрекать меня на такую печальную участь. Я не жду рыцаря на белом коне. Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я потеряла бы девственность с Томом Физерстоуном девять лет назад в спальне его родителей. Обещаю, я не влюблюсь в вас. Вы не в моем вкусе. Что бы вы там о себе ни возомнили.

– А вы за словом в карман не лезете, – с усмешкой процедил сквозь зубы Гаэль.

– А может, я таким способом пытаюсь вас соблазнить, – игриво произнесла Хоуп и с вызовом посмотрела на него.

Ну надо же! Девственница пытается соблазнить плейбоя! Обычно бывает наоборот. Но кто мог подумать, что у художника, который пишет портреты обнаженных женщин, окажутся такие нерушимые принципы? Почему он относится к ней, как к несмышленому ребенку?

Гаэль, не отрываясь, смотрел на Хоуп. Она же изо всех сил старалась придать своему лицу выражение уверенной в себе, если не сказать распущенной, женщины. Хоуп делала все, чтобы Гаэль понял: эта близость нужна ей не меньше, чем ему, а может быть, даже и больше. И в конце концов все ее уловки подействовали на Гаэля. С глухим животным стоном он притянул к себе Хоуп и обхватил ее лицо руками.

Хоуп облизнулась.

– Давайте договоримся об одной вещи, – сказал Гаэль. – Если сегодня без соблазнения обойтись не удастся, то соблазнителем буду я, а не вы.

В следующую минуту Хоуп перестала себя контролировать. Ее тело как будто сделалось невесомым. Девушка соскользнула с шезлонга, и они с Гаэлем оказались на полу. Губы их слились в поцелуе.

Ее последней осознанной мыслью было то, что этот мужчина снова взял все под свой контроль.

Наблюдая за отношениями Гаэля и Хоуп, любой бы сказал, что у них начался настоящий роман. Швейцар, который уже хорошо знал эту девушку, без колебаний открыл ей дверь и даже не стал звонить Гаэлю, проверить, хочет он ее видеть или нет. В руках у Хоуп были две кружки кофе и свежие рогалики. На плече висела блумингдейская сумка. Там лежало чистое белье, зубная щетка и прочие мелочи, которые могли понадобиться Хоуп, поскольку она перекочевала в квартиру Гаэля.

Но сама Хоуп понимала, что вовсе у них не роман, и от этого ей было по-настоящему грустно. Секс. Их не связывало ничего, кроме секса. Ну, конечно, не считая совместной работы. Каждую ночь, а иногда и днем Гаэль и Хоуп занимались любовью. Это длилось уже целую неделю. За это время художник успел изучить каждую черточку ее тела. Но они не любили друг друга.

Казалось, кто-то разделил их жизнь на две половины. Они вместе занимались организацией свадьбы Фэйт, Хоуп позировала, потом возилась с архивом для Бренды. А после всего этого начиналась тайная жизнь. В минуты страсти серо-голубые глаза художника становились темно-синими, как небо перед грозой. Когда они занимались любовью, как будто становились совершенно другими людьми.

После первого раза он спросил Хоуп, все ли у нее в порядке. Быть может, он боялся, что в знак благодарности за свой первый в жизни оргазм она решит подарить ему всю нежность и любовь, на какие только способна. И тем самым станет для него тяжким грузом. Действительно, секс произвел на Хоуп необыкновенное впечатление. Инстинкты, дремавшие где-то в глубине, полностью подчинили ее себе. Она поняла, что секс может быть сильнее любви, что ничто в мире не дарит людям подобных головокружительных ощущений. Должно быть, сказались долгие годы полного воздержания и отсутствие даже самых невинных, не переходящих границ дозволенного, отношений с противоположным полом в течение последних девяти лет.

Но перед Гаэлем Хоуп старательно делала вид: то, что между ними происходит, для нее, в сущности, ничего не значит. И постепенно ей удалось убедить не только Гаэля, но и саму себя в том, что все хорошо. Она не будет горевать, если он ее бросит. Секс для нее – всего лишь забава, приятное времяпровождение. Она ясно дала Гаэлю понять, она уверена в том, что их отношения долго не продлятся.

– Где ты так долго пропадала? – спросил он, краем глаза взглянув на большие настенные часы. – Ты сказала, что пойдешь к себе только для того, чтобы переодеться. Мне казалось, для того, чтобы добраться отсюда до твоего дома, нужно каких-нибудь десять минут.

Хоуп охватило чувство вины. Ведь сегодня утром она обещала, что займется каталогом.

– Я и сама понимаю, что задержалась, – заговорила она. – Но я зашла за кофе и рогаликами.