Аристотель учил, что небеса совершенны и неподвластны скверне. Постоянство и упорядоченность — вот что увидит каждый, подняв глаза ввысь. Но кометы выбивались из этого порядка: они были непредсказуемы, появлялись внезапно, проплывали по небу, а потом исчезали. Из-за их несовершенства Аристотель не признавал кометы порождениями небесной сферы, полагая, что их извергает сама земля.

Исходя из этой логики, Даттака пришел к выводу, что висящая сейчас над Паталипутрой комета представляет собой огненный шар, выброшенный ввысь одним из вулканов, которые периодически извергались на островах Индийского океана.

— Может, она спустится и унесет тебя прочь! — простонал он.

По прибытии блудницы Даттака первым делом внимательно ее осмотрел, оценивая ее по критериям, которые обозначил в своей книге, и пришел к выводу, что она хоть и не прекрасна, но чувственна и экзотична.

Она привела с собой еще одну женщину, чье лицо было скрыто под вуалью.

— Это моя лучшая ученица, — сказала Даттаке гетера. — Она будет мне помогать.

— Скажи ей, чтобы сняла вуаль.

Блудница покачала головой:

— Не сейчас. Она снимет ее в нужный момент любовной игры.

Даттака провел обеих женщин в спальню, благо жене и слугам было строго-настрого запрещено соваться в эту часть дома и мешать его научным штудиям.

— Ты должна продемонстрировать мне те любовные движения, которые, как подсказывает твой опыт, ведут к наибольшему успеху в твоей работе, — заявил ученый блуднице.

— Тогда предлагаю тебе сначала понаблюдать все со стороны, не принимая участия. В конце концов, с твоим телом любовью занимались не раз — пора тебе узнать, как можно заняться любовью с твоим сознанием.

На глазах Даттаки гетера встала на колени на мягкой Циновке, и женщина под вуалью стала медленно снимать с нее одежду. А когда на ней не осталось ни клочка ткани, принялась ласкать нагое тело блудницы губами и пальцами.

«Она права, — подумал Даттака. — Я возбужден куда больше, чем если бы занимался этим сам».

Женщина под вуалью уложила блудницу на циновку и начала ласкать языком ее груди, сначала дразня каждый сосок легкими касаниями, а потом поцелуями. Затем поцелуи стали спускаться по телу все ниже, пока блудница не раздвинула ноги.

— Стоп! — приказал Даттака. — Теперь займетесь любовью со мной. Вы обе.

— Сначала нам надо тебя обрить, — сказала блудница.

— Зачем?

— Это сделает твою плоть чище и восприимчивей к прикосновению. Волосы притупляют чувствительность плоти.

Они медленно сняли с него одежду и уложили на постель. Потом блудница исчезла, оставив Даттаку наедине с ее ученицей, склонившейся над ним с острой бритвой.

Она стала брить его, используя лезвие, чашу с ароматической водой и мыло. Когда острое лезвие оказалось рядом с его членом, он сначала напрягся, но затем расслабился: близость бритвы даже начала возбуждать его. Покончив с бритьем, она смазала его пенис ароматным кремом, который стала растирать языком.

Уже возбудившись до крайности, он простонал:

— Сними свою маску. Я хочу, когда войду в тебя, увидеть твое лицо.

Женщина, сидевшая на краю постели, медленно убрала вуаль.

— Ты! — изумился ученый.

Его жена улыбнулась горестно и насмешливо. Он начал было подниматься, но упал обратно, когда лезвие укололо его мошонку.

— Что ты делаешь? Мне больно!

— Не беспокойся, муж мой. Помнишь, что говорил мне лекарь? Один надрез, и ты обретешь покой, избавившись от нездоровых желаний.

Он снова попытался встать, но острое, холодное лезвие, прижатое к чувствительной, нежной плоти, уложило его назад.

— Ты сошла с ума! Убери сейчас же! Я накажу тебя за это безумие!

Она поводила плоскостью бритвы по его мошонке, туда-сюда, словно затачивая лезвие. Его ноги дрожали нервной дрожью.

— Ты за это заплатишь.

— Нет, муж мой. Ты лишил меня женского начала: ничего хуже этого тебе со мной уже не сделать.

Она прижала острый металл к мягкой мошонке.

— Знаешь, как называют мужчину, лишившегося своего мужского достоинства?

Он заорал.

Она отрезала ему мошонку.

Древний Рим

Корнелий Сабин, сенатор Рима и отпрыск знаменитой фамилии, дождавшись, увидел императора Гая Цезаря Калигулу, покидавшего колоссальный Великий Цирк после представления.

С улыбкой на устах Сабин поклонился окруженным преторианцами[19] императору и его супруге, и ничто в его позе и движениях не выдавало той ненависти, которую питал он к двадцатидевятилетнему правителю.

Во время игр Калигула объявил, что комета, которую все видели на небосводе, представляет собой золотую колесницу, посланную за ним, дабы доставить его на небеса, где он будет держать совет со своими сотоварищами-богами.

Зрители знали, что император безумен, но понятия не имели, как на это реагировать — смеяться или выражать ликование. Появившаяся утром комета породила среди простого люда всяческие страхи, но образованные, усвоившие греческую науку римляне знали, что кометы — вовсе не божественные знамения, а всего лишь обломки, извергнутые в небо с земли.

При рождении император получил имя Гай Цезарь Германик, но в народе его чаще звали Калигула, что значит «сапожок» — по прозвищу, данному ему легионерами отца, когда он еще ребенком был направлен в воинский лагерь. Калигула взошел на трон четыре года назад, в возрасте двадцати пяти лет, после кончины Тиберия. И с той поры его правление сопровождалось такими безумными выходками и бессмысленной жестокостью, каких еще не знал Рим.

Калигула желал обладать всеми привлекательными женщинами и заставлял знатных римлянок прохаживаться перед ним, выбирая среди них ту, которая должна будет сегодня его ублажать. Он устраивал оргии, на которых обладал женщинами у всех на глазах, после чего отсылал их обратно, к их мужьям и отцам, а сам получал дополнительное удовольствие, бесстыдно обсуждая сравнительные достоинства и недостатки женщин, с которыми вступал в плотскую связь.

Жена Сабина тоже оказалась в числе жертв похоти императора, как, впрочем, и три сестры самого Калигулы, которых он также принудил к сожительству. Одну из них он лишил невинности на глазах избранной компании, включавшей его жену. Другую сестру он выдал замуж за своего любовника-мужчину и сожительствовал с ними обоими. Если на свадьбе императору нравилась невеста, он прерывал обряд и женился на ней сам — а через пару дней, насытившись, разводился.

Но похоть была наименее пугающим из его безумств. Он обрекал людей, причем зачастую близких, на жестокую смерть по прихоти, по нелепому капризу: так был казнен его зять, являвшийся заодно и его любовником. А когда оказывалось, что дикие звери на арене расправлялись со своими жертвами слишком быстро, Калигула приказывал страже хватать зрителей и бросать их на растерзание хищникам.