Уолкер удивленно вскинул брови. Он и не знал, что высокопоставленный гость так хорошо изучил личный файл капитана Райса.

– Полагаю, сэр, в данной ситуации при аварии от моих органов вряд ли что-то осталось бы.

– Так какого черта вы ослушались приказа, отданного вам с базы?!

– Я его не слышал, были сильные помехи.

– С чего это вдруг возникли помехи?

– Не могу знать, сэр! Полагаю, мне следует упомянуть этот инцидент в отчете.

– Вы не будете писать отчет, капитан, вы незамедлительно напишете рапорт об увольнении!

Джерри вздрогнул. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Я отказываюсь писать этот рапорт, сэр! Можете отдавать меня под трибунал!

Маршал насмешливо скривил губы:

– Полагаете, что в военной тюрьме вам будет более комфортно, чем на гражданской службе?

– Я ни там, ни там не был…

– Вы забыли добавить «сэр»…

– Не забыл. – Синие глаза с мрачным вызовом смотрели на маршала-протектора.

Тот вздохнул и повернулся к Уолкеру:

– Вы не могли бы оставить нас одних?

– Разумеется. – Полковник вышел.

Маршал встал и подошел к пилоту, присел на край стола, побарабанил пальцами, посматривая на молодого человека, все еще упрямо стоявшего навытяжку.

– И как долго продлится твое упрямство? Ты не создан для армии, Джеральд.

– С чего ты взял?

– Армия – это послушание. Подчинение. Только сегодня ты нарушил приказ, который, я в этом не сомневаюсь, ты прекрасно слышал, пока твой дроид не создал помехи, используя одну из разработок Межгалактической службы безопасности.

– Это только твои предположения.

– Они станут уверенностью, как только я отдам приказ проверить твоего дроида.

– Ты до сих пор его не отдал? – Поняв, что разговор будет неофициальный, Джерри прошелся по кабинету, затем присел на край подоконника. – Зачем ты пришел сюда?

– Посмотреть первые испытания новой серии пилотников, я все-таки маршал космической авиации, если ты вдруг забыл. – Голос командующего был полон иронии.

– Это я помню. – Джерри провел рукой по лбу, откидывая прилипшие волосы, его раздражало то, что он не успел привести себя в порядок перед встречей. – Тогда мне странно, что ты вообще начал этот разговор.

– Ты нарушил приказ.

– Я спас друга… и пилотник, который стоит больше, чем все мои внутренние органы, да и всего моего звена… Это все, что ты мне хотел сказать?

– Нет.

– Тогда, пожалуйста, будь краток, я чертовски устал, а мне еще предстоит провести несколько часов, составляя отчет о полете. Это первое, что начнет изучать трибунал. – При упоминании о происшествии Джерри почувствовал себя полностью опустошенным. Минуты, проведенные в космосе, когда он пытался состыковать корабли, сейчас ощущались как вечность. Больше всего ему хотелось просто принять душ и упасть на койку в каюте.

– Как тебе удалось зацепить стыковочный трос? – вдруг спросил маршал, нарушая затянувшееся молчание.

Джерри усмехнулся:

– Расчет… и немного везения. Несмотря на усиленную броню, эти «птички» намного мощнее. На семидесятке я вряд ли смог бы провернуть такое.

– Рад, что ты понимаешь, как тебе повезло…

Пилот пожал плечами:

– Как правило, мне всегда везет. Если это все, я пойду, чертовски устал…

Он поднялся и направился к выходу.

– Джер, – остановил его маршал уже у самых дверей. Пилот обернулся. – Как вообще новые «птички»?

Вопрос явно должен был быть другим и касаться его отношений с Анной-Бель. В самый последний момент маршал, видимо, решил все-таки не усложнять и без того непростые отношения.

– Неплохо. – Пилот решил последовать примеру старшего по званию и не дерзить, – Рад, что был у них первым… Надо только разобраться, что случилось с пилотником Люка. Надеюсь, министерство возьмет это дело под контроль?

– Ты же знаешь, что да. От успеха этих пилотников зависит очень многое.

– Я даже не буду спрашивать, что именно. Меньше знаешь – крепче спишь. – Джерри вышел и кивнул Уолкеру, нервно прохаживающемуся по коридору: – Думаю, вы можете зайти.

Начальник орбитальной базы одернул мундир и последовал совету пилота. Дверь вновь закрылась. Джерри еще несколько секунд смотрел ему вслед, потом развернулся и пошел к себе в каюту. Его постоянно окликали сослуживцы, трясли руку, хлопали по плечу, поздравляя с успешным завершением вылета. Он улыбался и кивал, стараясь не выказывать усталость. Для них он сегодня был героем.

Связавшись с Лембовски и узнав, что Люка перевели в планетарный госпиталь, пилот нажал сенсор, включая горячую воду, подождал, пока пар начнет наполнять кабину, затем шагнул под обжигающе-горячие струи, намылился целиком, смыл пену и запрокинул голову, наслаждаясь теплом воды. Пар все клубился. Джерри дождался того момента, когда дышать стало совсем невозможно, и только тогда вышел. После жаркого пара воздух в ванной показался прохладным. Пилот энергично растерся полотенцем и, даже не одеваясь, рухнул на койку.

Он проснулся ближе к ночи оттого, что замерз, натянул одеяло, но сон уже не шел. Джерри долго смотрел на глянцевый белый потолок, свет так и не выключил, впрочем, это ему никогда не мешало. В голове постоянно возникали события этого дня. Его безумный маневр, позволивший подцепить вращающийся пилотник Люка, разговор с командующим военными силами объединенных галактик.

Джерри не сомневался, что до трибунала дело все-таки не дойдет, но, по сути, маршал-протектор был прав: капитан Райс не исполнил приказ командования. И если начнется расследование, то наверняка его дроида будут проверять. Надо создать резервную копию и стереть все лишние программы. Пилот вздохнул: придется неделю терпеть за спиной совершенно бездушный агрегат. Впрочем, кто сказал, что его вновь не отстранят от полетов. Слишком уж много людей хотят этого. Поняв, что больше не заснет, Джерри встал и оделся.

Его браслет мелодично тренькнул. Пилот взглянул и невольно улыбнулся: Анна-Бель спрашивала, ждать ли его сегодня вечером. Просто образцовая жена. Впрочем, если верить слухам, креолки именно такими и были. Он вспомнил саму девушку: дорогой светлый костюм, кажется, кремовый – как и все пилоты, Джерри не только различал оттенки, но и знал названия остальных, не вдаваясь в подробности, – женственная фигура, грациозные движения, тщательно уложенные волосы, ухоженные руки, белоснежная, несмотря на яркое солнце Креолы, кожа. Анна-Бель была образцовой. Ну, почти образцовой. Пилот невольно усмехнулся, вспомнив их поспешную свадьбу.

«Боюсь, что нет, – надиктовал он сообщение. – К сожалению, я вынужден остаться в казармах».

Ответ пришел почти сразу, словно все это время она сидела и ждала, когда он соизволит уведомить ее о своих планах.