— Ты ведь за мной, нагшас? Чтобы меня обратно отвезти?

— Да, — не стал врать он.

И столько в этом его «да» было…

— Послушай, — тихо сказала я, беря его лицо в свои ладони. Нежно провела пальцами по виску, по дорожке цветных узоров на смуглой коже, по щеке. — Отпусти меня, слышишь? Пожалуйста… Ты ведь понимаешь, мне обратно никак нельзя. Особенно теперь…

На меня посмотрели странно, а затем скатились в сторону, но остались лежать рядом, на боку.

— Слышишь, нагшас? — не оставляю надежды всё же достучаться до воина. Ну разве он сам не понимает? — Меня же убьют…

И снова взгляд зелёных глаз. И расширенные зрачки мигом сужаются, но… только с боков. Становятся узкими, как у кошки. И в этих вытянутых зрачках сверкают золотые искры. И меня это почему-то не пугает, совершенно! Даже наоборот. Понимаю вдруг, что ничто в нагшасе не может меня испугать…

И всё же…

— Нет, — отрезал он.

Приподнявшись, облокотился на локоть. Горячая ладонь прошлась по животу, заставив вздрогнуть, скользнула на внутреннюю сторону бедра, легонько сжала.

— Нет? — переспрашиваю, а сама верить не хочу. Но ведь… он знает, нельзя мне обратно! Что значит это «нет» вообще?!

— Нет, — повторил он, продолжая своей рукой исследовать хм, изгибы.

И это разозлило! Да что там, взбесило просто! Что он о себе возомнил?! Он, значит, не скрывает, что меня обратно отвезёт, где меня… чёрт!! да я даже представить боюсь, что там, в Нагшасе за убийство лорда со мной сделают, а сам при этом… Щупает?! Бессовестно пользуясь тем, что я ведусь, как дура. И, что хуже всего, как влюблённая дура! Как будто у меня и шанса нет устоять против этой его, нагшасской харизмы?! Да какого чёрта вообще?!!

Пытаюсь отбросить его руку, но не так-то это просто. И вот я пыхчу, как чайник, причём чайник в поезде, то есть пыхчу довольно громко, пытаюсь не то отпихнуть его, не то сама отпихнуться, а кто-то зеленоглазый по-прежнему само, блин, спокойствие!

— Ты не Катлин, — а ты, как я вижу, «капитан очевидность».

— Как выяснилось — нет, — отбросив попытки сдвинуть его с места, пытаюсь отползти сама, но как-то не очень выходит…

— А ну, лежать! — рывком за ногу меня возвращают на место.

— Но ведь я самозванка, — пытаюсь воззвать к здравому смыслу.

— Но ты тоже ведьма, — мужские пальцы откидывают локон с лица, скользят по абрису губ.

А ведь это идея!

— И, как ведьма, не советую меня злить! Я ведь это, околдовать могу! — да, блефую, а что делать?

— Звучит соблазнительно… Особенно для про̀клятого.

И вот это заставило поперхнуться, подскочить на месте, закашляться.

— Лорд… жив?!

— Живее всех живых, — заверили меня.

— Но я думала…

Усмешка. Открытая. И какая-то грустная.

— Не так просто убить про̀клятого.

Стоп. Но я видела остекленевшие глаза! Слышала, как остановилось его дыхание.

Как это — жив?!

Последний вопрос прозвучал вслух, но ответом меня не удостоили. Вместо этого рывком привлекли к себе, и теперь уже это я на нём лежу, тяжело дыша, а чьи-то в конец обнаглевшие руки гуляют по моему телу, задерживаясь в районе вторых девяносто и творя там совсем уж какое-то непотребство!

И, что хуже всего, тело и сознание охватывает знакомый жар. И, кажется, мы оба знаем, чем всё это закончится. Но…

— Нет, нагшас, нет, — отстраняюсь, чувствуя себя полной идиоткой. И моё тело… да что там тело… Чувства, эмоции… всё моё существо таковой меня считает. Но… — Так неправильно, — упрямо проговорила я. — Всё-таки я жена лорда.

— А там что было? — хрипло спросил он, хмурясь.

И вопрос конечно, логичный, и вообще резонный… Да что там… всем вопросам вопрос…

— Девичник, — тем не менее нашлась я.

— Девичник? — повторил он за мной явно незнакомое слово.

— Ага, — заверила я нагшаса. — Я ведь так-то… ещё никогда не была замужем, хотела гульнуть напоследок…

Судя по взгляду зелёным глаз и скептически сжатым губам не очень-то мне поверили.

А мне вдруг захотелось узнать его имя. Просто… Для себя. Чтобы помнить. Но не решилась спросить.

— Нагшас, отпусти меня, слышишь?

Зеленоглазый не ответил. Только посмотрел на меня долгим взглядом, а потом вдруг погладил по щеке. И я чудом сдержала порыв накрыть его пальцы своими, потереться о твёрдую, чуть шершавую мужскую ладонь щекой. Сдержалась. Более того, отбросила её в сторону и сама, наконец, с него скатилась. И вообще… откатилась подальше. Во избежание.

На этот раз нагшас не останавливал. Снова посмотрел странно и сказал:

— Полетели домой. Эйва.

И от этого его «эйва» дыхание сбилось, и смысл сказанного не сразу дошёл.

В смысле — полетели?!

Стоп. Домой?!

Надо сказать, я всего ожидала. Вплоть до того, что меня обратно на грагха загонят.

Вот именно загонят, а не посадят (я настаиваю! поелику усадить меня на животное, при одной мысли о котором зубы начинают выбивать нервную дробь, а всё тело ломит, и некоторые его части, если бы могли, так и вовсе взвыли бы, что поездка на грагхе это чистое варварство и без боя мы не сдадимся) …

Вроде мы около суток в седле провели, с короткими передышками на размяться и перекусы, а ощущение, что по меньшей мере, месяц! Худший месяц в моей жизни причём.

Также ожидала (и, может быть даже надеялась) что опять придётся в фургоне ехать. И если совсем недавно тот самый фургон хотелось поджечь ко всем чертям и любоваться кострищем до самого неба, то сейчас он чуть ли не кемпером казался…

В то же время я понимала, пустые надежды. Ну откуда тут фургону взяться? С унынием понимала: на грагхе придётся ехать. И даже возникла мысль — а то, если я с него упаду? Вот прям сразу (и желательно без членовредительства)?

Остановимся и дадим мне пожить (и полежать) подольше, или какими ремнями меня к седлу примотаем?

«Отпусти и забудь» я больше не заводила. Смысл? Попробовала уже, хватит. Поэтому упрямо отмалчивалась. Подумаешь, мы тоже гордые. Впрочем, нагшас тоже молчал, поэтому непонятно было, оценили мой бойкот по достоинству, или нет. И, пожалуй, что всё-таки нет. Не то, что не оценили, но и не заметили даже. Что совсем уж обидно.

Но когда меня повели совсем не туда, где грагхи оставались, кстати, угомонённые (что меня почему-то ещё больше разозлило. Вот же блин! Талант у этого разрисованного что ли, располагать к себе зверей, детей и слабых женщин?! Тоже мне, нагшас без страха и упрёка!), я всё же оглянулась с непонимающим видом. Правда, от вопросов воздержалась. Из гордости. Но мой взгляд заметили.