– Знаешь, мне тоже.

– Так вы женаты?

– Нет.

– А сколько вам лет?

– Тридцать два.

Она посмотрела в тарелку, натыкая креветку на вилку. Чувствовала, что он наблюдает. Их разница в возрасте слегка шокировала ее.

– Еще вопросы будут или мне можно поесть?

– Можете есть.

– Спасибо.

– Хотя нет, еще один вопрос. Вам тридцать два года – это много, почему вы не женаты?

– Мне всего лишь тридцать два, Диана. Это не много. Я самый молодой из всех. А не женат, потому что у меня много дел и без жены.

– Вы кого-нибудь любите?

– Я ем, не мешай мне. У нас мало времени.

Она поднесла к губам креветку, но остановилась:

– Почему «Черный Дьявол» – я уже и не спрашиваю. И что такое «Morte Nera» – мне знать необязательно.

Он закрыл лицо рукой и рассмеялся:

– Диана, откуда ты такая?

Девушка удивленно на него посмотрела:

– Какая?

– Другая.

Она задумалась и пожала плечами, понимая, что впервые за все время, что знает его, наконец-то расслабилась. Она такая, потому что стала самой собой.

– В тебе постоянно борются две черты – любопытство и страх. Сначала я думал, что страх побеждает любопытство, но нет, все-таки любопытство берет верх.

Конечно, ей интересно знать, что он за человек. Ему легко говорить – он целую неделю собирал информацию про нее, но она его совсем не знает. Он – загадка. Он – разный.

– Вам не жарко?

– Жарко.

Она спросила бы еще про его работу, про то, чем он торгует и как он это делает, но ей было страшно. Поняв это, она рассмеялась. Черт, он прав – страх есть, но любопытство берет верх.

– Раз ты все узнала обо мне, может, наступила моя очередь задавать вопросы?

– Думаю, про меня вы знаете больше меня самой.

Стефано кивнул ей:

– Ты боишься меня, Диана?

Она взглянула ему прямо в глаза, которые в лучах солнца еще сильнее отдавали синевой. Нет, она его уже не боялась так, как раньше.

– Нет, а стоит?

– Возможно.

Висконти задумчиво посмотрел куда-то вдаль, потом снова на нее:

– Тебе не жарко?

– Жарко.

– Тогда пошли отсюда.

Он привез ее на пустошь, где выжженная солнцем трава колола ноги, а редкие голые деревья торчали из земли, как колючки. Было жарко. Диане показалось, что в этом месте даже воздух тлеет от изнуряющей духоты. Стефано ослабил галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, перекинул через плечо пиджак. Ей нечего было снять, на ней были лишь футболка и джинсы, в которых тяжело было находиться в такой зной.

В ресторане на крыше дул ветер, тут же воздух стоял. Зачем он привез ее сюда? Стефано молчал, он двигался легко, казалось, жара не причиняет ему дискомфорт. Диана шла следом, чувствуя, как солнце обжигает открытые участки кожи. Пятнадцати минут хватило для того, чтобы она застонала:

– Вы решили меня убить?

Стефано обернулся на ее голос, и Диана увидела испарину на его лице. Усмешка коснулась его губ. Он стянул с себя галстук, засунул в карман брюк и расстегнул еще пару пуговиц на белой рубашке, открывая взору черные волосы на груди. Даже несмотря на тот факт, что она уже падала от усталости и жары, при виде этой картины кровь прилила к лицу, а во рту пересохло.

– Я или это место?

Диана обошла его, чтобы не смущаться. Двигаясь вперед, чувствовала, что он следует за ней. Нервы были на пределе. Казалось, еще немного, и она сначала закричит на него, а потом упадет замертво.

– Ты раздражена?

– Я в бешенстве.

Она пошла быстрее, хотя желание было одним – исчезнуть и больше не видеть его. Она просто шла в никуда, пока перед ней не стало маячить ограждение. Еле заметное, еще совсем далекой точкой, но оно было, а значит, до конечной цели осталось совсем немного.

– Здесь происходят сходки, Диана. Мы выбрали это место специально подальше от города, чтобы в случае чего не слышны были выстрелы.

Она остановилась, ошарашенная. Выстрелы? Сходки? Что это значит?

– В случае чего?

Он поравнялся с ней:

– В случае, если кто-то что-то не поделил. Ситуации бывают разные, иногда самые неожиданные.

– А что можно не поделить?

– Я везу сюда деньги взамен на товар. Либо наоборот: мой товар – их деньги. Случается, что они начинают стрелять первыми, чтобы получить все.

Она посмотрела на Стефано, и у нее кровь застыла в жилах, как в тот раз, когда он в подсобке, надвигаясь на нее, предлагал убивать. Диана уже забыла о том, как жаловалась на жару. Ее мозг рисовал картины сходок, как в фильмах. Но то были фильмы, а тут реальная жизнь! И кажется, скоро она сама в них поучаствует.

– Бывает, что первым начинаете стрелять вы?

– Бывает. Когда мне лгут. Недосчитавшись товара или денег, хватаешься за оружие. Убиваешь всех, отпускаешь одного, чтобы передал информацию. Ведь чаще всего я встречаюсь с посредниками. Хуже, когда проходит встреча с лидерами: тут повсюду машины, куча пистолетов… целятся тебе в голову. С моей стороны, с их стороны – друг на друга. Повернуться к ним спиной значит получить пулю. Любое подозрительное движение – расстрел. И неважно, с чьей стороны. Стреляют все без разбора.

Он пошел вперед, а Диана осталась стоять на месте. Ей казалось, что она попала в ад. В его ад. С оружием, перестрелками, сходками и машинами. Ей захотелось послать все к черту и бежать, бежать как можно дальше. Ноги перестали держать, и она села на раскаленную землю, поморщившись от боли. Закрыла лицо руками. Получается, она тоже должна будет находиться в этом адском пекле. Какую роль он отвел ей?

Почувствовав его рядом, она подняла глаза. Стефано сел возле нее и взял ее руки в свои. Она залюбовалась этим прикосновением, слишком красиво и чертовски приятно.

– Ты нужна мне там, Диана. Ты спрашивала, почему я не могу стрелять сам, и, наверное, не поняла тогда моего ответа. Перед тем, как двое лидеров сходятся, их проверяют на наличие оружия. Если у одного из них его обнаружат, пуля в лоб гарантирована. И хоть все мои люди стоят за машинами, держат на прицеле врага, я безоружен, и первый выстрел попадет в меня.

Диана отдернула руку так быстро, будто его пальцы были огненной лавой. Все внутри нее сжалось. Она была в шоке не от того, что происходит в мире криминала, нет, она вдруг поняла, что шок вызван им, мужчиной, сидящим рядом и постоянно рискующим своей жизнью. Пусть даже ради денег и власти. Но он за несколько дней стал для нее особенным, так что, представив его лежащим на этом пустыре с простреленной головой, ей хотелось рыдать. Диана не могла понять, что вызывало в ней эти чувства.