Потребовалось несколько секунд на то, чтобы опознать в мужчине Бэнкрофта. Он разительно отличался от дурно пахнущего и дурно ведущего себя руководителя «Странных времен». На снимке красавец в элегантном костюме ослепительно улыбался, излучая счастье за пределы экрана. Вероятно, причиной тому служила стоящая рядом прекрасная блондинка в невероятном вечернем платье. Пара производила потрясающее впечатление, словно сойдя с обложек журнала.

— Ого, — снова выдохнула Ханна.

— Да уж, история печальная, — кивнула Грейс. — Бедняжка погибла, а Винсент… Ну, его ты видела. После смерти жены он, по-видимому, потерял рассудок и желание жить дальше, посвящая все свободное время и деньги на попытки связаться с ней на том свете. Этим воспользовались проходимцы и шарлатаны всех мастей. На эту тему даже выходила статья, но ее убрали с сайта. Возможно, вступился один из старых друзей. Кто теперь знает.

— И Бэнкрофт переехал с Флит-стрит сюда?

— Да, и очутился в нашей дыре, — подтвердила Грейс, сворачивая за угол. — Нашей газете требовался главный редактор после того, как скончался бедный Барри. Хороший был человек. Умер во время… — она осеклась и отвела глаза.

— Когда?

— Занимаясь вещами, не подобающими примерному христианину.

— Какими же?

— Скажем так, он делал с собой кое-что сексуального характера, и это окончилось плачевно. Пусть покоится с миром душа несчастного извращенца, — перекрестилась Грейс.

— А…

— Но даже до того, — перебила Ханну спутница, явно горя желанием сменить тему, — Барри никто бы не назвал хорошим редактором. Хоть о покойных нельзя плохо говорить, — она снова перекрестилась, мелодично звякнув браслетами, — но газета была невыносимо скучной. Можно сказать что угодно о Винсенте — а сказать есть что, — но «Странные времена» стало интересно читать с тех пор, как миссис Харнфорт привела его на наш порог.

— Кто?

— Владелица газеты. Крайне представительная женщина. Слегка эксцентричная, но настоящая англичанка. Очень интеллигентная. Ну сама увидишь, она иногда заглядывает нас проведать. Не представляю, где миссис Харнфорт нашла Винсента, но однажды она просто выгрузила его в кабинете, мертвецки пьяного и пахнувшего соответственно, потом объявила, что это наш новый руководитель, и ушла.

— Мне это кажется странным способом управлять газетой — передать бразды правления в руки сумасшедшего алкоголика.

— Однако этот способ работает и приносит доход: Винсент увеличил оборот издания на триста процентов.

— В самом деле?

— Да. Он обладает почти сверхъестественной способностью угадывать, что хотят видеть люди, и умеет дать им это. Окс с Реджи жалуются на невыносимый характер главного редактора, но под руководством Барри мы опасались потерять работу. Боже, храни его грешную душу. Последний номер газеты, который одобрил прежний начальник, вышел под заголовком «Секретные материалы: выводы о древних ритуалах друидов на восьми страницах». Первый же заголовок Бэнкрофта гласил: «Трехголовая курица предсказывает конец света». Возможно, оно не слишком благопристойное, но внимание привлекает.

— А вы… — Ханна поколебалась, неуверенная, что вправе задать интересующий ее вопрос Грейс.

— Что?

— Вы верите в то, что публикует газета «Странные времена»?

— О нет. Я придерживаюсь веры в Господа нашего. Но дело даже не в религии. Ты же слышала, что говорил Винсент: мы не утверждаем, что напечатанный материал содержит правду, а всего лишь освещаем и перечисляем невероятные события, которые происходят в мире. В этом нет ничего плохого. Видела последние выпуски обычных газет? Там же сплошь новости о войнах, насилии и проявлении нетерпимости одних людей по отношению к другим. По сравнению с этим я предпочту почитать о совсем другом виде сумасшествия: о выпавших с осадками лягушках в Камбодже, или об одержимой призраком машине, или о людях, получивших сигналы из космоса от пришельцев.

— Полагаю, вы правы.

— Не имеет значения, веришь ли ты в то, что публикуешь. Реджинальд считает, что призраки существуют, но объявляет летающие тарелки чушью, Окс — наоборот. Винсент вообще ни во что не верит. По крайней мере, не сейчас.

— Но он же…

— Да, ему хотелось считать, что можно связаться с потусторонним миром, чем и воспользовались все те медиумы и экстрасенсы. Но несколько недель назад в нашей газете выходила статья по этой теме… Я ничего не стала говорить, но Бэнкрофт явно разочаровался во всей этой паранормальной концепции. До встречи с ним мне никогда не попадались люди, которые абсолютно ни во что не верили бы… Благослови Господь душу бедного Винсента.

— Больше похоже, что у него нет души, — в шутку сказала Ханна, но перестала улыбаться, увидев выражение лица Грейс.

— У всех есть душа, — почти прошептала та.

— Точно, — поспешила согласиться девушка, но разговор больше не клеился.

В полной тишине они свернули на улицу Уиллоуби и прошли квартал. Молчание затягивалось. Наконец Грейс решила его нарушить:

— Можно задать вопрос?

— Конечно, — отозвалась Ханна, стараясь, чтобы голос звучал легко и беззаботно, хотя и подозревала, о чем думала спутница.

— Что ты здесь делаешь?

— Вы сами попросили помочь с…

— Нет, — прервала ее Грейс. — Хотя спасибо, что согласилась составить компанию. Я имела в виду, зачем такой богатой леди, как ты, работать во второсортной газете?

— Вовсе я не богатая, — вздохнула Ханна, которая надеялась как можно дольше скрывать свое плачевное положение.

— Но…

— Все состояние принадлежит мужу, но мы разводимся.

— Знаю, однако ты могла бы нанять адвоката и…

— Я решила не брать деньги Карла, — призналась Ханна, — хочу начать жизнь с чистого листа, встать на ноги самостоятельно. Не желаю зависеть от подачек мужа.

— Но почему? — недоверчиво уточнила Грейс.

— В каком смысле? — неприятно удивилась Ханна. — Чтобы знать, что я добилась всего своими силами.

— Ты могла бы поступить так и в то же время наподдать ему… сама понимаешь куда. Я имею в виду финансово, конечно.

— Лучше я сделаю это буквально, — покачала головой Ханна. — Кроме того, деньги для меня не важны.

— Прости, пожалуйста, — неодобрительно заметила Грейс, — но так говорят только те, у кого они уже есть.

— Я приняла решение.

— Ужасное решение, должна сказать, — фыркнула собеседница, но тут же извиняющимся тоном добавила: — Прости. Господь одарил меня крайне правдивой натурой.

— Вне всякого сомнения.

— Мне искренне жаль, если я проявила неуважение к твоему выбору, — заверила Грейс, останавливаясь и кладя руку спутнице на запястье.