Зоя сделала очередной глоток коньяку, передала бутылку Рите.

— Не могу больше, — сказала та, с трудом переваливаясь с паласа на диван. — Пить хочу. Принеси, а?

Зоя послушно двинулась на кухню. Не обнаружив никакой иной тары, набрала воды из-под крана в трехлитровый стеклянный баллон, найденный на окне.

Когда она вернулась в комнату, подруга уже спала, раскинув по дивану длинные красивые руки. Зоя отпила из банки, осторожно угнездила ее на пол, сдвинула в сторону левый Ритулин локоть, освобождая место для себя, прилегла и разом ухнула в темный влажный омут, где ни воздуха, ни света, ни жизни — ни-че-го.

* * *

— Чуть не задохнулась! — пожаловалась Зоя, выныривая из темного душного омута кафе на светлое, залитое майским солнцем крыльцо.

— Хорошо! — прижмурилась Рита.

— Весна, — влажно чмокнул ее перчатку Иоганн.

Немцы оказались на удивление навязчивыми и настойчивыми. Их еле удалось уговорить поехать на экскурсию по городу. Отто Чемодан льстиво заглядывал в глаза Зое, изнемогая от желания снова взять ее за тонкую руку, которую она только что силком вырвала из его горячих пальцев. Иоганн Дыня влажно пожирал глазами Риту, уверяя, что никакой экскурсовод не заменит им общение с прекрасными женщинами.

Дамы, однако, остались непреклонны: слишком много дел. В конце концов, уговорились встретиться вечером, попозднее, в ресторане отеля.

— Ну что, Зойчик, как ты? — внимательно взглянула на подругу Маргарита. — Последние часы унижения и скорби перед тотальным торжеством?

— Прямо стихи, — улыбнулась Зоя. — Если честно, мандраж небольшой присутствует.

— Мужика жалко? — недобро поинтересовалась Рита. — Может, ну его к черту? Пусть живет? А, Зой? Он же у тебя слабенький, ему защита нужна!

— Ритуль, не начинай, а? — попросила Зоя. — Ну решили же все! Все готово. Ты что, боишься, что я в последний момент его пожалею и струшу? И весь наш план полетит в тартарар?

— Честно? — Маргарита тяжело вздохнула. — Боюсь. Я за эти полгода панцирем обросла, как тысячелетняя черепаха. Не пробьешься, не достучишься и не разжалобишь. А ты — как была луговой ромашкой, так и осталась. Внешне когти отрастила, а внутри… — Рита огорченно махнула рукой. — Ты же знаешь, я тебя не осуждаю. Но боюсь, да, что не выдержишь напряжения, что сломаешься в последний момент.

— Не бойся, Ритуль, — серьезно взглянула на подругу Зоя. — И выдержу. И не сломаюсь. Я за эти полгода тоже другим человеком стала, ты же знаешь. И не только внешне! — Зоя игриво встрепала свой и без того дыбом стоящий ежик. — А что касается моего бывшего, так все перегорело. Пепел и зола. — Она показала на область сердца. — Не знаю, какие силы потребуются, чтобы во мне раздуть хоть крошечный огонечек. Да и не хочу. Надежд не хочу, боли не хочу. Разочарований. Ничего не хочу. Завтра все закончится — и уедем. В деревню, к тетке, в глушь, в Египет…

— Теперь ты стихами излагаешь? — Маргарита с нежностью взглянула на подругу. — Знаешь, Зойка, в этой ситуации одно хорошо, что мы с тобой повстречались. У меня сестры никогда не было, и родственников — никого. И в ту ночь еще неизвестно, что меня больше убило — Распопов или ощущение абсолютного одиночества. Абсолютного, понимаешь?

Зоя лишь молча кивнула. То, о чем говорила Рита, было ей слишком хорошо известно. Пожалуй, что и ее на тот последний шаг толкнула не измена Владимира, а именно холодное и жуткое, как ядовитая змея за пазухой, осознание того, что никому на целом свете она не нужна. Никому! Измена была лишь поводом. Больным, тягостным, недужным, но — поводом. А причина крылась совсем в другом. В том, что сейчас озвучила Рита.

— Ну что, поедем по рабочим местам? — Подруга загасила в пепельнице сигарету. — Я должна быть рядом с нашим драгоценным Вовусиком, когда в страховую компанию «Центурион» на полном ходу врежутся сразу три элитных автомобиля. А ты, ромашка, просто обязана подставить мощное товарищеское плечо моему Андрюше, когда он нежданно выяснит, что его «Озирис», вместо того чтобы лечить… О, ужас! — Маргарита трагически закатила глаза. — Мужики — народ слабый. Им без нашей поддержки — никуда. Ну не бросим же мы с тобой таких благополучных красавцев в критические дни?

Зоя хмыкнула. Почему-то представилось холеное лицо Андрея Андреевича, Ритулиного бывшего мужа и ее нынешнего начальника. Вот, наверное, раскричится! Поначалу будет громы и молнии метать, а потом, когда все осознает… Он вообще склонен к потливости, вечно вытирает лоб и щеки. И когда радуется, и когда волнуется. А тут, наверное, просто стечет вниз вялым ручьем. И Зоя даже поглядела себе под ноги, будто там, меж двумя стильными изящными лодочками и впрямь могла оказаться неопрятная лужа, в которую превратился Распопов-муж.

— Так, Ритуль, давай еще раз сверим позиции и время. — Зоя посерьезнела. — Значит, в семнадцать приходит «лексус», в 17.30 — «шестой» «БМВ», а на закуску, в 18.00 — «майбах». Так?

— Так, — кивком подтвердила Маргарита. — По нарастающей. Мужики готовы, договоры на руках. Акты подписаны. Ты же сама все делала!

— Конечно. — Зоя с шумом, почти свистя, выпустила воздух через трубочку сжатых губ. — И все равно — волнуюсь. Не дай бог, какая осечка!

— Не будет осечек! — убежденно взглянула на нее Рита. — То есть я, как и договаривались, подключаюсь к скандалу в последний момент. Просматриваю документы, которые и для меня — большая неожиданность. Требую проверки на подлинность, забираю, с тем и расстаемся.

— Стоп! Перед расставанием не забудь обрисовать перспективы. Чтобы ночка подлинней оказалась.

— Обижаешь. Это само собой. Теперь давай пройдемся по моему единственному. Первым приходит кто? Помощник мэра?

— Да. Прямо следом, с перерывом в пять минут — депутат. У каждого на руках официальные бумаги и ярко выраженное предынфарктное состояние.

— Так, когда твой выход?

— Когда позовет. Я — человек занятой. На мне отчетность и все бумаги. Да и не общаюсь я с клиентурой, особенно по таким интимным делам.

— Придется, лапушка, ой как придется! — запричитала Маргарита. — Ты только поставь себя на их место! При их сексуальной загруженности, при неустанной заботе о процветании народонаселения нашего региона, которая выражается в повышенном внимании к самому обделенному классу — женщинам, такой неожиданный и непрогнозируемый облом. И где? В стенах лицензированного медицинского учреждения!

— Так. Я, значит, привожу Андрея Андреевича в чувство и обращаю внимание на то, что наши услуги и здоровье пациентов застрахованы.

— И даешь телефон генерального директора.

— Или, чтобы разделить непомерную тяжесть, напрашиваюсь на эту встречу сама?

— Очень, очень обяжешь Андрея Андреевича! Но тут выяснится, что тамошний генерал желает иметь дело только с первым лицом.

— Увы. Генералы, они такие… Им ровню подавай.

— Желание босса — закон для подчиненных. Значит, подашь. Ну а я обеспечу прямую и бесперебойную связь. По коням?