Накрывать на стол матери помогал четырнадцатилетний Айвен. Он учился в колледже Дурхэм, неподалеку от Саванны, и прошлое лето работал ассистентом официанта в кафе. Нынешним летом парень уже отработал две недели на пляжах Си-Саймонс-Бич. Там он разносил мороженое и пепси-колу, копил деньги на ружье для подводной охоты, до которой был великий любитель.

Па кухне хозяйничала Пегги, добрейшая, хотя и любившая поворчать на ребятишек, сорокалетняя бездетная негритянка. Она служила у Тейлоров, исполняя обязанности кухарки и горничной, со дня их переезда сюда. Муж ее, Чарли Купер, бывший морской пехотинец, ветеран вьетнамской войны, потерявший там два пальца левой руки и три ребра, был в доме Тейлоров садовником и кем-то вроде механика. Купер умел и за «ягуаром» хозяина присмотреть, и мотор «шевроле» миссис Тейлор отладить, и сделать так, чтобы санитарно-техническая система (она была в каждом офицерском коттедже автономной) работала безотказно.

Едва все сели за стол, замигал зеленый плафон над дверью бунгало: кто-то открыл калитку и прошел во двор.

Гость к ужину, – заметила Лу. – Надо проводить его сюда, Джо… Он может подумать, что мы все в доме.

Почему «он»? – возразил, улыбаясь, Тейлор, поднимаясь. – Мне кажется, что к нам пожаловала прекрасная фея…

При этом он взглянул на отца и заметил, как затвердело вдруг и напряглось лицо Ричарда Тейлора. «Он ждет кого-нибудь?» – подумал Джордж, выходя из бунгало.

Фея! – захлопал в ладоши маленький Тейлор. – Она принесла мне подарки…

Но ведь сейчас не рождество, – возразила Дику Мэри. – И фея вовсе не Санта Клаус…

Она приносит волшебные свойства, – уточнила Джоан. – Может сделать тебя, например, невидимкой.

Не хочу быть невидимкой, – насупился вдруг маленький Дик, и все рассмеялись.

За дверью послышались голоса.

Джордж Тейлор показался в дверях, посторонился и пропустил вперед высокого, довольно красивого мужчину средних лет в форме офицера морской пехоты, но с эмблемами, которые свидетельствовали о том, что их хозяин состоит на службе по духовному ведомству.

– Всем привет и божье благословение! – воскликнул с насмешливой ухмылкой вошедший и небрежно помахал рукой, потом поднял и потряс объемистым саквояжем, который нес в правой руке.

Это был младший брат полковника – Филип, военный священник бригады морской пехоты, заядлый выпивоха, циник и балагур.

Старший брат при виде пастыря «дубленых затылков» изобразил на лице неопределенную гримасу. Ее можно было принять и за проявление родственного чувства, основанного на скептическом отношении к младшему брату, и за удивление от неожиданного возникновения Филипа- его не ждали у Тейлоров, – и даже за некоторую досаду: уютный семейный вечер наверняка сорвет громогласный и беспардонный Фил, любитель анекдотов и обильной выпивки.

А вот дети просто завизжали от восторга, увидев дядю Фила, веселого и разбитного, умеющего быть своим парнем и для старающегося уже казаться взрослым Айвена, и для маленького Дика, и для Мэри с Джоан.

– Здесь небольшие презенты для всех! – провозгласил капеллан, водружая саквояж на свободный стул. – И даже бутылка для капитана Вика. А то он вовсе высох в вашем святом семействе. Небось и рюмочки ему не поднесли? Точно! Одни соки на столе.

В доме Тейлоров вот уже несколько лет не держали спиртного. Почин положил старый полковник. Однажды на коктейль-парти, устроенном по случаю дня рождения Лу, среди гостей зашел разговор о борьбе с пьянством, которая велась в России. Большинство мужчин не верило в результативность принимаемых за океаном мер, ссылались на печальную судьбу «сухого закона» в их собственной стране.

– У русских получится, – уверенно сказал Ричард Тейлор. – Они люди упорные, все делают с размахом. Любой человек может обойтись без вина или виски. Взять в один прекрасный момент-и бросить… Да что это я вам толкую!

С этими словами Ричард Тейлор подошел к открытому окну и выплеснул содержимое бокала.

– Вот и все, – сказал он. – По крайней мере, я лично со спиртным покончил…

И с тех пор нолковник-«сыч» ни разу даже не пригубил бокала. Постепенно, не так демонстративно, исключил алкоголь из житейской практики и его сын.

Правда, когда приезжал Виктор Хансен, Лу покупала пару бутылок виски. Но в одиночку капитан никогда не пил. И теперь откровенно радовался появлению забубённого собутыльника.

Одной бутылки вам двоим будет мало, – насмешливо заметил Ричард Тейлор. – Тебе самому, Фил, бутылка как фитиль к пороховой бочке Великого Пьянства.

Ага! – завопил Филип и стал свирепо вращать глазами, отчего ребятишки чуть не попадали со стульев от смеха. – Вот тут ты и попался, братец Старший Кролик! Перед тобою главный трезвенник морской пехоты и всех вооруженных сил, преподобный отец Филип, враг виски, рома, бренди и прочих искупительных напитков!

Когда улеглось общее возбуждение, связанное с появлением капеллана, Филип Тейлор рассказал, что к трезвенникам он присоединился отнюдь не по собственному желанию, а исключительно по приказу церковных властей и высшего командования.

– И по гласу всевышнего, разумеется, – присовокупил он, ухмыляясь.

Филип Тейлор находился некоторое время в учебном центре Ньюпорт, штат Род-Айленд, где на курсах переподготовки гражданских священников для военно-морского флота читал лекции по военной гомилетике. На эти курсы принимали тех, кто уже имел законченное трехгодичное теологическое образование, звание бакалавра богословских наук, исповедовал одну из ста двадцати религий, принятых в американской армии, ВВС и флоте, и был не старше тридцати лет.

Едва я успел натаскать желторотиков, как меня вызвали в Пентагон, в совет капелланов при министре обороны, – рассказывал доктор теологии Тейлор. – Главный военно-морской капеллан контр-адмирал Даниэл Робинсон представил меня совету… Там я и узнал, что подвигнут на мученический путь: бороться с пьянством в вооруженных силах святой Америки.

Но почему именно ты? – спросил старший брат. – Или они…

Знают, – утвердительно кивнул Филип. – Прекрасно знают… Но было решено, что я найду в себе силы и явлю пример для подражания. Короче: при совете капелланов создается отдел для пропаганды трезвости среди военнослужащих, во главе его – капеллан-полковник. Вот он-то и сидит сейчас среди вас, этот сумасшедший, который решил попробовать прожить остаток бренной жизни без спиртного.

Ты уже полковник, дядя Фил? – спросил Айвен.

Увы, по новой, трезвой должности, – жалобно поморгал Филип. – Приказ сегодня подписан, и обратного хода нет. – Он сложил руки и поднял глаза к потолку. – Неисповедимы пути твои, о господи! – со вздохом произнес капеллан. – А все они виноваты, эти русские! Твои заокеанские дружки, братец Старший Кролик…

При чем тут русские? – нахмурился Ричард Тейлор.

Полковник не любил шуток на эту тему.