На улице Лера решила сама подойти к играющим в песочнице девочкам.

«Здравствуйте, девочки!»

Девочки отвлеклись от игры, взглянули на Леру, а потом одна из них в красной шапке ударила Леру по голове ведром. Под ободряющий смех остальных детей.

Обычно детские ведерки довольно легкие, из пластмассы, но с этим Лере не повезло, видимо, это был вариант специально для новеньких девочек.

Лера увидела «небо в алмазах», и что-то изменилось в ее сознании после того, как она пришла в себя. Не то чтобы удар вызвал у Леры тектонический сдвиг, но, в общем, опечалил и несколько изменил ее представления. Хотя подумаешь, мало ли кому дают тяжелым ведром по голове ни с того ни с сего — мизантропами ведь становятся далеко не все. Тоже мне, тонко организованная натура!

Лера долго рыдала в углу, а потом ей захотелось переломать обидчице ноги. Но поскольку исполнить желание не было возможности, она пообещала сделать это, если ее не заберут из детского сада. Социализироваться Лере отчаянно не хотелось.

Забрали. До школы девочка сидела дома и получала исключительно правильное воспитание. Бабушка мешала этические категории с христианскими и кормила ими внучку.

Потом Лера пошла в школу. Тоже, конечно, не обошлось без потрясений. Но поскольку потрясения особенной оригинальностью не отличались, их можно вынести за скобки.

Ведро. Дубль второй.

Классе в третьем завелась у Леры подружка. Лера и Света всегда были вместе. За одной партой — вместе, домой — вместе, в кино — вместе, даже влюбиться в первый раз умудрились вместе. Делились переживаниями, мастерили всякие девчачьи секретики: стеклышки, фантики. Потом секреты пошли посерьезнее, но тоже общие.

Обнимались девочки, спали в одной постели, задыхаясь от нежности, а потом раз — и выросли, превратились в девушек. Лера — в красивую.

В десятом классе у Леры закрутился роман с одноклассником. Мальчик ухаживал, ждал у парадного, дарил цветы — все как полагается. Лера благосклонно принимала ухаживания. Ева следила за развитием событий с одобрением.

Подружка Света вздыхала: «Счастливая ты, Лерка!»

А потом вдруг все закончилось. И цветы, и ухаживания, и дружба со Светой. И вроде ничто не предвещало. Но случилась вечеринка одноклассников, с которой Лера ушла чуть раньше, а Света осталась с Лериным ухажером. А на следующий день Света сказала: мол, извини, подруга, но мы с твоим молодым человеком вчера «эээ… провели время».

И сказала, главное, без сожаления в голосе, гаденько так, торжествующе.

«Але, гараж, в чем дело?» — обратилась Лера к неверному.

Смутился голубь, молчит.

— Было?

— Было.

Лера до выяснения отношений опускаться не хотела, но все же сочла возможным задать один вопрос: почему?

Ответ поразил Леру цинизмом и хорошей такой, мужской честностью.

— С тобой надо было канителиться, ухаживать, то-се, а Светка сразу дала.

— А тебе надо было сразу?

— Этого всем надо, — улыбнулся настоящий мужчина.

Ну ладно, дала и дала, личное дело каждой женщины, но дальнейшее поведение Светы совсем уже не вязалось с представлениями об этике, скажем, Лериной бабушки-графинюшки. Черт его знает, что Свету на него спровоцировало. Может, зависть, а может, обида на подругу. Лера-то после разговора с неверным холодно и отстраненно, не без брезгливости, сообщила ей о разрыве.

Широкая душа Светы недоумевала.

— Как же так? Семь лет вместе! И вдруг вот так, из-за какого-то парня!

— Не из-за парня, — заметила Лера, но вдаваться в объяснения не стала.

Скорее всего, Света не смогла простить высокомерия, и горячая любовь превратилась в не менее горячую ненависть.

Ненависть вызвала целый ряд разрушительных действий по отношению к бывшей подруге. Детали Лера так никогда и не узнала, но Свете каким-то образом удалось настроить против Леры всех одноклассников. И в один не очень солнечный день на аутодафе под названием «классный час» наиболее активные девочки (наверняка среди них была девочка в красной шапке из песочницы Лериного детства) торжественно приговорили Леру к бойкоту.

— А тебе, Дымова, бойкот!

Заявление прозвучало довольно неожиданно, как-то врасплох, у Леры все поплыло перед глазами, как от удара ведром.

Видимо, все-таки не удалось «социализироваться»…

Тем не менее она встала и спокойно (слез не дождетесь) сказала:

— А я объявляю бойкот всем вам!

И ушла, изо всех сил стараясь держать гордо выпрямленную спину.

Дома, увидев зареванное лицо дочери, Ева испугалась.

— Что случилось?

Лера долго, целых две минуты размышляла (сказать, не сказать), потом выдохнула и попросила:

— Мать, купи мне боксерскую грушу. Говорят, отлично стрессы снимает!

На следующий день Ева купила дочери грушу. Стрессы, действительно, снимает замечательно.

Ведро. Дубль третий. «Вечное возвращение» по Ницше.

Уже в театральной академии Лера сблизилась с одной сокурсницей. Собственно, та первая пошла на контакт, и Лера откликнулась. Полечка — веселая, бездна обаяния.

И пусть между девочками уже не было той нежности, как у Леры со Светой, но, тем не менее, они дружили. И может, благополучно дружили бы и дальше, но надо же было такому случиться — главную роль в курсовом спектакле отдали Лере. А роль была такая — прямо мечта студентки.

Полечка тоже хотела эту роль и полагала (вполне возможно, не без оснований), что сможет сыграть ее не хуже Леры.

В общем, давно известно, что нельзя подвергать друзей испытаниям.

Видимо, для Полечки испытание было слишком серьезным, тем более Лера, сама дура, дала ей такой повод, можно сказать, толкнула подругу на предательство. И главная роль в спектакле, и папа — известный музыкант против Полечкиного рядового инженера, и слишком большие, до неприличия, глаза с избыточно длинными ресницами и, что уж совсем не по-товарищески (порядочные люди так не поступают), грудь большего размера, а бедра меньшего…

Чего вы от Полечки хотели?

История развивалась следующим образом.

За Лерой давно водилась привычка к резким суждениям и крепким формулировкам. Как-то, после семинара, на котором руководитель курса, заслуженная и уважаемая институтская гранд-дама, устроила «разбор полетов» режиссеру-новатору, Лера возьми да скажи Полечке: «Эта Соболевская — совершенная бездарность! Просто старая сука, ни черта не понимающая в искусстве! И вообще мышей уже совсем не ловит!»

Лера, сама того не зная, бросила камень, и пошли такие круги по воде …

На следующий день Соболевская при всем курсе устроила Лере разнос. Мол, как ты смеешь, фря зеленая, про меня всякое по институтским коридорам нести? Да я тебя отчислю на раз-два-три!