Фелан попробовал снова, а потом с досадой махнул рукой, сказав полицейским:

— Уберите его с моих глаз и бросьте в реку!

— Боже мой, — запротестовал Пеллетт, — неужели вы его отпустите?

— А на каком основании я могу его задержать?

Если я посажу его в кутузку за бродяжничество, то нам придется его кормить за казенный счет.

— Но ведь он ударил меня, не так ли? Совершил на меня нападение. Ради бога, не отпускайте его!

— Вы собираетесь выдвинуть против него обвинение в насильственных действиях?

— Да, собираюсь.

— Ну что ж, ребята, — кивнул Фелан, — отведите его в управление и посадите за решетку. На ужин дайте ему сушеную ящерицу. Передайте Маку: Пеллетт напишет заявление.

Выходили полицейские со своим подопечным с заметно меньшим воодушевлением, чем входили.

Начальник полиции выглядел утомленным и раздраженным. Шериф задумчиво потирал нос.

Взглянув поочередно на присутствующих, Пеллетт нарушил затянувшееся молчание:

— Ну и как же насчет моей племянницы? Как она могла убить Джексона, если сумочку с револьвером у нее украли?

— Разумеется, не могла, — коротко заметил Фелан, решив ограничиться этой лаконичной репликой.

— Ну и что же теперь? — не унимался Пеллетт.

Фелан молча указал большим пальцем на шерифа.

— Я вам вот что скажу, Пеллетт. Вы рассказали нам очень занимательную историю. Как мы на нее смотрим? Официально мы весьма благодарны вам за помощь и, конечно, тщательно изучим все аспекты инцидента со всех точек зрения, затем на основании полученных материалов постараемся составить заключение. Неофициально я могу сказать следующее: вполне естественно, что вы стремитесь любыми путями выручить свою племянницу. Очень жаль, что никто не в состоянии подтвердить ваши показания.

Человек, который помогал вам искать сумочку на лестнице, убит, и вы можете себе легко представить, как присяжные воспримут вашу историю относительно сперва украденной, а потом вновь пропавшей сумочки.

— Вы полагаете, я лгу?! — воскликнул с остервенением Пеллетт, поднимаясь. — По-вашему, я все это сочинил?

— Именно так я и думаю, — ответил Таттл. — Неофициально, конечно.

— Мне трудно сказать что-либо определенное, Куин, — с раздражением заметил Фелан. — Откуда мне знать, черт возьми, где правда, а где ложь?

Стиснув зубы, Пеллетт повернулся и вышел.

До нового Саммис-Билдинг было рукой подать, и он отправился пешком. Войдя в здание, Пеллетт поднялся на лифте на четвертый этаж, прошел по коридору и, оказавшись в небольшой приемной, сказал молодой женщине за письменным столом:

— Меня зовут Куинби Пеллетт, я — дядя Делии Бранд. Мне нужно поговорить с мистером Ансоном.

Попросив его подождать, секретарша исчезла за другой дверью. Через минуту она вновь появилась и попросила:

— Пройдите, пожалуйста, сюда.

На следующее утро жители Коуди прочли на первой странице «Таймс стар» объявление следующего содержания:

«Вниманию всех законопослушных граждан, сочувствующих невинно пострадавшей. Если кто-то видел, как во вторник, около четырех часов пополудни, на Халли-стрит, один мужчина, стоявший возле автомобиля, что-то передавал другому мужчине, пусть немедленно свяжется с начальником городской полиции. Ниже публикуется фотография мужчины, которому передавался определенный предмет.

Делия Бранд».

На снимке Куинби Пеллетт выглядел очень похожим.

В ту ночь Тайлер Диллон спал плохо. Ему так и не удалось повидаться с Делией, да и в остальном он не преуспел. Фил Эскотт, выслушав его монолог и просьбу, пообещал подумать, но тут же добавил, что, с его точки зрения, дело почти безнадежное. А потому Диллон, повертевшись до утра на мягких простынях, в шесть часов не выдержал, встал с постели и оделся. Трижды прочитав в утренних газетах упомянутое выше объявление, он, не дожидаясь завтрака, сел в машину и поехал к Куинби Пеллетту.

Диллон нашел его в жилых комнатах, расположенных над мастерской. Пробыв у Куинби примерно с полчаса, он покинул маститого таксидермиста, окрыленный надеждой и разочарованный, причем оба эти чувства как бы взаимно уравновешивались. Позавтракав в закусочной на Маунтен-стрит, адвокат поднялся в свой кабинет. Эскотта он не предполагал застать: до обеда тот был занят в суде, однако в десять часов обещала подойти Уинн Коулс, чтобы подписать кое-какие бумаги, необходимые для предстоящего бракоразводного процесса. Когда она явилась, Диллон, улучив удобный момент, заметил, что ничего прежде не слыхал о ее знакомстве с Кларой Бранд. Однако в ответ его клиентка лишь с легкой усмешкой взглянула на него, давая понять, что этот вопрос его совершенно не касается. Зрачки у нее при этом сузились, сделавшись эллиптическими.

Как только Уинн Коулс ушла, Диллон, предупредив стенографистку, что вернется после обеда, отправился на Валкен-стрит к Кларе. Он нашел ее еще более подавленной и отчаявшейся, чем накануне. В восемь часов утра она навестила сестру, но им разрешили побыть вместе только десять минут. Клара прочитала объявление в «Таймс стар», однако и после того, как Диллон познакомил ее с деталями, ранее полученными от Пеллетта, глаза у нее не засветились надеждой.

— Как вы считаете, Пеллетт мог все придумать? — спросил Диллон.

— Не знаю, — уныло произнесла Клара. — Конечно, ради Делии он готов даже на большее, чем обыкновенная ложь. Он души в ней не чает, всегда любил ее сильнее, чем меня. Но суть-то в другом: шериф, как выговорите, уверен, что дядя специально изобрел всю историю ради спасения племянницы.

Оставив скользкую тему, Диллон перешел к главной цели своего визита.

— Я ищу пресловутую соломинку, за которую можно было бы ухватиться, — заявил он. — Пеллетт высказал одно предположение, показавшееся мне достойным внимания. По его мнению, возможно, существует некая связь между убийством Джексона и тем, что случилось с вашим отцом два года назад. В Коуди я приехал немного позже, и мне мало что известно о том преступлении. Ваш отец являлся партнером Джексона, так ведь?

— Не совсем. Если быть точной, он был партнером мистера Саммиса. А Джексона ввели в руководство компанией после того, как он женился на Эми Саммис. Мистер Саммис главным образом предоставлял капитал, а отец выполнял всю практическую работу. В те дни почти каждый, кто имел деньги, пытался разбогатеть, поставляя старателям снаряжение и провиант, хотя удалось это очень немногим.

Наш отец оказался более удачливым, он сумел отлично наладить контакты с золотоискателями и пользовался среди них хорошей репутацией; не хватался за первого попавшегося бездельника и не ждал, когда к нему кто-нибудь сам явится с мешком золота, а выезжал непосредственно на прииски. Одно время с ним работало по всему штату не менее трехсот старателей. Это требовало свыше двухсот тысяч долларов инвестиций, и Саммис неизменно все финансировал. Оба они получали солидную прибыль; один из законтрактованных ими старателей открыл Шипхорновское месторождение.