— Клара, черт возьми! Позвольте мне! Если мы найдем остальные патроны… Клара, вы тоже пойдете со мной! Не возражаете, мисс Хенкель?

— Как будет угодно мисс Бранд. Хотя заранее предупреждаю: вам не удастся от него ничего добиться.

Тут нужен более тонкий подход.

— Вы согласны, Клара? Пойдемте же!

Клара встала и направилась к выходу.

В сотый раз Джимми Арчер повторял со слезами на глазах:

— Говорю вам, — не ябеда я и не фискал и наушничать не буду!

И взрослые начали постепенно верить ему. С тех пор как они хитростью выманили у загнанного в угол мальчишки признание, что в момент кражи с ним находился его сообщник, Джимми не только не сделался уступчивее, а, напротив, в его глазах появилось выражение ожесточения, которое все усиливалось. У него даже перестала дрожать нижняя челюсть. Он подтвердил, что, когда добычу разделили, ему досталось тридцать пять патронов, а приятелю — пятнадцать, но никакими ухищрениями — ни кнутом, ни пряником — его не удалось заставить произнести имя соучастника.

Потерпев фиаско, мистер Арчер и мисс Хенкель удалились в приемную на военный совет, оставив с Джимми в кабинете Клару и Диллона. Как правильно выразилась мисс Хенкель, им приходилось иметь дело с удивительным случаем упрямства, доведенного до фанатизма. Не помогали ни мольбы и просьбы Клары, ни призывы к здравому смыслу мисс Хенкель, ни угрозы и самые заманчивые обещания отца, ни перекрестный допрос Диллона.

— Лупцевать бесполезно, — заметил отец. — Знаю по опыту: уже пробовал. Еще больше упрется. Раньше я часто таскал его за уши, оттого-то, мне кажется, они и торчат в разные стороны, потом перестал — все равно никакого толку.

— Мы могли бы побеседовать со всеми мальчиками, которые в тот день присутствовали на занятии у мисс Бранд, — предположила директриса, — но это может затянуться, да и фамилии в журнал не записывались…

Вскоре к военному совету присоединился и Диллон. Выйдя из кабинета, он плотно прикрыл за собой дверь.

— Послушайте! — вмешался он в разговор. — Мы только напрасно тратим силы и время. С каждой минутой парнишка все больше замыкается в себе. Нет абсолютно ни малейшего шанса прежними методами заставить его произнести имя сообщника. А не стоит ли нам подключить его мать? Как будто она…

Ничего не выйдет, — заявил мистер Арчер твердо. — Обычно мой парень и моя жена отлично понимают друг друга. У нее свой подход: старается особенно не гладить его против шерсти. Но когда у Джимми появляется в глазах подобное выражение…

Конечно, если бы она повозилась с ним два или три дня… Не знаю…

— У нас нет двух или трех дней! — воскликнул Диллон. — Если вы сомневаетесь, что ваша жена справится с этой задачей, то надо попробовать решить проблему другим путем. У меня появилась одна идея.

Немножко сложно объяснить, но я постараюсь. В худшем случае мы потеряем не более часа или даже меньше, а план может дать желаемый результат.

Через пять минут, познакомив участников совещания со своим предложением, Диллон вернулся в директорский кабинет, где Клара не спускала отчаянного взгляда с залитой слезами угрюмой физиономии упорствующего малолетнего правонарушителя.

— Послушай, Джимми, — проговорил Диллон сурово, — я даю тебе еще один шанс назвать имя твоего приятеля, у которого остальные патроны. Это твой последний шанс.

Но мальчик с упрямым выражением лишь замотал головой.

— Значит, ты отказываешься? — Подождав пять секунд, Диллон продолжал: — Прекрасно! Тогда я вынужден передать это дело полиции. Посмотрим, сможешь ли ты переупрямить закон. Ты не сможешь защищаться в суде, если будешь сидеть вот так, сложа руки, и лишь трясти головой. Тебе понадобится адвокат, и лучше поскорее его пригласить. У тебя есть хороший адвокат на примете?

— У меня еще никогда… не было адвоката, — с трудом произнес мальчик дрожащими губами.

— Тогда нельзя терять времени. Я уведомил твоего отца, что собираюсь обратиться в полицию, и он здорово напуган возможными последствиями. Мне кажется, он сможет порекомендовать тебе толкового адвоката, если ты его об этом очень попросишь.

Вот и все, что я хотел тебе сообщить, Джимми. Теперь пусть решает полиция. Я сейчас пришлю твоего отца. Пойдемте, Клара.

— Но, Тай, мы не можем…

— Пошли! — резко бросил Диллон. — Нам здесь больше нечего делать.

Джимми остался один. В приемной Диллон сказал Арчеру-старшему:

— Все в порядке. Пусть поразмышляет и поварится в собственном соку пять минут, потом действуйте. Только, ради бога, будьте предельно осторожны и постарайтесь сделать все так, как мы условились.

Не привозите сына до тех пор, пока я не дам знать.

Затем он вместе с Кларой поехал на Маунтен-стрит в адвокатскую контору «Эскотт, Броуди и Диллон».

Заговорщикам повезло. В перерыве между судебными заседаниями Эскотт заехал на работу и теперь перебирал бумаги в своем кабинете, так что искать его по близлежащим ресторанчикам не пришлось. Позвонив сперва в Пендлетонскую школу, Диллон направился к своему старшему партнеру и, посвятив его в суть проблемы, обрисовал намеченную схему действий. Опытный адвокат поначалу отказался играть отведенную ему роль, считая предложенный план неэтичным вмешательством в дела другой фирмы. Однако постепенно идея его все же заинтересовала и даже в какой-то мере позабавила, и он в конце концов согласился участвовать в операции.

Арчер-старший, видимо, все-таки столкнулся с известным сопротивлением: когда он прибыл вместе с сыном, часы показывали почти час пополудни. В приемной конторы сидела только молоденькая секретарша. Арчер-старший легонько подтолкнул своего отпрыска, и Арчер-младший, недоверчиво взглянув на девушку, пробормотал:

— Мне нужно видеть мистера Эскотта.

— Пожалуйста, как мне доложить?

— Джимми Арчер… младший.

Молодая женщина вышла. Вскоре вернувшись, она открыла дверцу деревянного барьера и, сопроводив мальчика по коридору, ввела его в кабинет.

Встав из-за стола, старая лиса Фил Эскотт обменялся с посетителем рукопожатием, усадил его в кресло и затем, без тени улыбки, серьезно поинтересовался:

— Итак, Джимми Арчер, чем могу быть тебе полезен? Какие-то противоречия с существующими законами?

— Да, сэр! — ответил мальчик, сидевший сгорбившись с несчастным видом.

— О чем конкретно идет речь? Предстоит судебный процесс или что-нибудь еще?

— Нет, сэр. Они хотят, чтобы я наябедничал, а я отказываюсь быть фискалом. Лучше сяду в тюрьму, а доносить не стану!

— Молодец! Могу лишь с уважением отнестись к подобной позиции. Дай пожму твою руку.

Неохотно и с опаской Джимми протянул руку, и они вновь обменялись рукопожатиями.

— И кто же хочет, чтобы ты наябедничал?