— Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях в этом отношении.

— Но мы должны хранить в тайне наше финансовое положение, а еще лучше — вернуть наследство Арабеллы. И в этом случае я выбью предложение со стороны молодого Бернби в течение месяца.

— Вы сосредоточьте свое внимание на светской стороне жизни Арабеллы, а я посвящу себя тому, чтобы возвратить наследство. И, между нами говоря, у меня есть надежда на успех.

Уинифред нахмурилась и задумалась:

— Ты уверена, что участие Безумного Монаха в этом деле принесет успех?

— Вы спрашивали меня об этом сотню раз после моего возвращения из Девона. И я всякий раз отвечала одинаково. Да, я верю, что это принесет удачу нашему мероприятию.

— Но, дорогая моя, его репутация… Она несколько необычна.

— Но у нас и ситуация необычная. Он общепризнанный эксперт по древностям и легендам, нам нужны услуги авторитетного специалиста в этой области.

— Тем не менее я остаюсь при мнении, что лучше бы такого эксцентричного человека не вовлекать в это дело. — Внезапно лицо Уинифред просветлело. — С другой стороны, он граф. Его контакты с нашей семьей не останутся в свете незамеченными. Беатрис улыбнулась:

— Я знала, что вы найдете способ выгодно использовать сложившуюся ситуацию.

— Было весьма любезно с его стороны предложить нам помощь. И он, к счастью, чрезвычайно скрытный человек.

— Я абсолютно уверена, что мы можем положиться на его молчание. — В конце концов, подумала Беатрис, желание найти заповедные кольца у него ничуть не меньше, чем у нее и у всех ее родственников. Он не сделает ничего такого, что может повредить расследованию.

Размышления Беатрис прервал радостный громкий голос Пирсона Бернби в вестибюле. Затем послышался звонкий, счастливый смех Арабеллы.

Уинифред посмотрела на дверь, а затем перевела взгляд на Беатрис:

— Боюсь, она в самом деле его любит. Беатрис поразила легкая задумчивость во взгляде тети, который, как правило, был строгим и серьезным.

— Похоже, что так. Будем надеяться, что ей не придется разочароваться.

— К сожалению, она взяла за образец тебя.

— Мне об этом известно.

— Я пыталась объяснить ей, что очень немногие жен-шины способны найти такое семейное счастье, как выпало тебе. Очень редко брак приносит полную гармонию физического и духовного. Но ее оптимизм погасить невозможно.

Полная гармония физического и духовного… Неожиданно Беатрис вернулась мыслями к поцелую Лео. Прошло пять дней с того момента, как он заключил ее в свои объятия, но она до сих пор испытывает непонятный трепет всякий раз, когда вспоминает об этом.

Это путало ее. Она отдавала себе отчет в том, что он не был одержим страстью или нежными чувствами, когда его рот прижался к ее губам. Скорее, он был раздражен. И еще он выпил много бренди, чтобы заглушить боль в плече. Она знала, что мужчины иногда прибегают к крепким напиткам, чтобы возбудить желание, которое само по себе не приходит.

Верно также и то, что по дороге в Лондон больше поцелуев не было. Лео вел себя совершенно благопристойно. Ей показалось, что он сожалел о том, что произошло ночью в библиотеке.

Нет, не следует придавать слишком большое значение одному объятию и поцелую.

Беспокоило Беатрис то, что, пребывая в его объятиях, она испытала бурю таких волнующих ощущений, каких не переживала ни одна из героинь ее романов.

Когда Беатрис уверяла Лео, что его поцелуй способен вдохновить, она говорила чистую правду. Впредь в ее романах не будет холодного, пресного описания чувства, переживаемого героиней. Теперь, если одну из ее героинь поцелуют, от страниц романа будут взлетать искры. В этом одно из преимуществ писательниц и авторов романов: никакой опыт зря не пропадает.

Критики, которые обвиняли ее в том, что она пишет слишком высокопарно и велеречиво, сами ничего не испытали и не знают, подумала Беатрис. Обзоры ее будущих книг будут, без сомнения, куда как более интересными.

— Я думаю, мне лучше пойти в гостиную. — Уинифред поднялась. — Эти двое и без того долго пробыли вдвоем. Время в подобных делах имеет огромное значение. Молодые люди должны видеться ровно столько времени, чтобы почувствовать интерес друг к другу, а не скуку.

Когда тетя покинула кабинет, Беатрис развернула полученную записку и еще раз перечитала ее. Ею овладело приятное предчувствие. Лео будет восхищен ее умом. При этой мысли у нее поднялось настроение.

На пороге снова появилась миссис Чеслин. На сей раз выражение лица у нее было еще более строгим.

— Прошу прощения, мэм, — протрубила она. — Его светлость граф Монкрест хочет вас видеть.

— Спасибо, миссис Чеслин. Пригласите его.

— Он прибыл на два часа раньше, миссис Пул.

— Прошу вас, пригласите его.

— Мне сказали, что он будет не раньше пяти.

— Да, я знаю. Пусть вас это не беспокоит, миссис Чеслин.

— Как прикажете мне вести хозяйство при таких незапланированных визитах?

— Я уже сказала, что приму его светлость сейчас.

За спиной миссис Чеслин появился Лео:

— Полагаю, о моем приходе уже доложили. Миссис Чеслин повернулась и уставилась на Лео:

— Ах, вы уже здесь, а я только собиралась позвать вас, Поскольку вы пришли на два часа раньше, я приготовлю другой поднос с чаем.

— Благодарю вас.

Лео шагнул в кабинет, а миссис Чеслин отправилась на кухню.

Сердце у Беатрис подпрыгнуло в груди, когда она увидела Лео. Она два дня предвкушала этот момент, гадая, какое впечатление произведет он здесь, в многолюдном Лондоне, с которым где уж сравниться провинциальному Девону.

Однако она сразу же поняла, что здесь, в центре цивилизации, Лео выглядел даже более экзотично и интригующе.

Атмосфера аббатства ему отлично подходила. Фешенебельный меблированный дом в городе не был его естественным местом обитания. Как будто бы волка извлекли из темного, запрятанного среди скал логова и переместили в светлый, солнечный кабинет.

Его волосы были зачесаны назад, за уши, и было видно, что они несколько длиннее, нежели того требует мода. Белый галстук был завязан с элегантной простотой, которая делала более пышный стиль некоторых денди попросту смешным. Было ясно, что ни его брюки, ни отлично скроенный сюртук не требуют никаких дополнительных ухищрений, чтобы добавить элегантности его крепкой, соразмерной фигуре.

Но даже если бы Лео был одет в лохмотья, он доминировал бы в комнате, подумала Беатрис. Он умудрялся каким-то образом заставить все померкнуть на своем фоне. — Я получил вашу записку, миссис Пул. Холодный тон его фразы вернул Беатрис к действительности. Кровь прилила к ее щекам. Лео носил прозвище Безумного Монаха, но в конце концов он был граф. А графам нельзя приказывать так, словно они обычные торговцы. Впредь она должна это иметь в виду.