– Можно!

Ко мне перебегает Амани. Черт… Все это выглядело бы гламурно, как в фильме «Мистер и миссис Смит», если бы не происходило со мной. Поверьте, когда тебе два раза за неделю подкладывают бомбу в машину, когда ты не можешь выйти на улицу, не думая о том, что на соседней крыше тебя может поджидать снайпер, – поверьте, это совсем не гламурно. Кто хочет, может попробовать.

К тому же я совсем не Брэд Питт. Амани походит на Анджелину Джоли намного больше.

– Где твоя машина?

– Там. Серый «Форд».

Как и положено сотруднику спецслужб, пусть и сильно похожих на террористическую организацию, Амани постоянно меняет машины.

– Давай за мной.

Мы бежим мимо ряда горящих машин, от которых идет такой жар, что потрескивают волосы. Амани с силой хлопает по крыше автомобиля, я останавливаюсь и прикрываю ее. Мотор заводится с полтычка, на улице уже люди, и если бы это был какой-то другой район, то наша отъезжающая машина через пятнадцать минут была бы в городском розыске. Но это Садр-сити, и все, что нам грозит, – быть линчеванными разъяренной толпой. Здорово, правда…

– Куда? – Амани ловко управляет машиной.

– Давай в Кадимию.

Кадимия – один из районов Багдада. Там у меня лежбище, о котором никто не знает. Оружие, немного денег и документы, даже на Амани. И билет с открытой датой на Баку – на самолет меня посадят, я знаю, как это сделать…

Выскакиваем на одну из безымянных улиц, и тут же нас, как бомбардировщик в ночном небе, высвечивает прожектор. Всё… Приехали.

Черт…

– Экрой ха́лекс! Экрой ха́лекс![15]

Делать нечего. Я выпихиваю из машины автомат, потом вылезаю сам, подняв руки над головой. Остается только надеяться, что ребра останутся целы…

Эти дни прошли впустую. Никто на меня так и не вышел, никто не попытался еще раз меня убить – скажу прямо, меня это не сильно расстроило. Я метался по Багдаду, делая обычную работу для иракской стороны, съездил в Тикрит – на родину Саддама. И думал о том, как заставить проявить активность противоположную сторону… Я не знаю, дружественную или враждебную. Думал-думал и, кажется, придумал. Просто позвонил из Министерства нефти, представился и записался на прием в американское посольство, сообщив свои данные и дав американцам возможность их проверить.

В посольстве попросил машину с шофером – надо все-таки действовать. Чего нет в действиях нашей разведки, так это драйва и наступательности. Рисковать никто не хочет. А мне что? Я свободный игрок.

Белый «Вольво» – с давних, еще советских времен МИД предпочитает именно эту, политически корректную марку машин – остановился у первого КП, за которым был еще один, и только потом – комплекс зданий американского посольства, подготовленный к осаде в одном из самых недружелюбных к американцам городов нашей планеты. Охраняли его конечно же контрактники. Морская пехота – только в самом посольстве. Их фирма по-другому опять называется, но, по сути, это тот же самый Блекуотер, мы, когда здесь размещались, – из «ютуба» фильмы и ролики их скачивали и смотрели как учебный материал. Опытные ребята. На меня они взглянули с интересом, по походке определив, что я человек непростой…

– Остановитесь, сэр. – Рыжий, с усами, здоровенный контрактник подошел ко мне. – Кто вы, к кому направляетесь?

Я представился. Сказал, к кому иду.

– Оставайтесь здесь, сэр.

Специально для визита я оделся очень легко – на мне были белая футболка и просторные тактические штаны. Под белой футболкой не скроешь пояс шахида.

Контрактник отошел немного, связался с кем-то по рации.

– Простите, сэр. Не могли бы вы по буквам продиктовать вашу фамилию?

Я продиктовал. В США с этим большие проблемы – это страна иммигрантов, поэтому там большие сложности с самыми разными фамилиями. Я когда записывался на прием, свою по буквам не продиктовал, забыл. Записать могли как угодно, и теперь могут быть проблемы.

Но проблем не было.

– Сэр, у вас есть с собой оружие?

– Нет.

– Сотовые телефоны? Любые электронные устройства?

– Нет.

– Поднимите руки, сэр.

Контрактник меня обыскал. Собственно говоря, обыскивать было почти нечего – в такой одежде ничего не спрячешь.

– Следуйте за мной, сэр…

Меня провели через полосу безопасности и передали с рук на руки внутренней безопасности, которая здесь была в руках diplomatic security service – дипломатической секретной службы США. Здесь меня еще раз обыскали и повели через все посольство. Как я понял – не в комнату для посетителей, такие на самом входе делаются…

Мы пришли в кафетерий, если можно назвать кафетерием место с отдельным постом на входе и с отсутствием окон. Приветливый молодой человек лет тридцати с небольшим поднялся мне навстречу, демонстрируя американскую белоснежную улыбку. Передние зубы – резцы – были слишком большими и делали его похожим на кролика – но он, по-видимому, совсем не комплексовал из-за этого.

– Адам Борн, – представился он, – помощник атташе по вопросам культуры. А вы мистер… Худяков, я полагаю?

– Да. Точно.

Вообще-то не Худяков. Так звали моего товарища по детскому саду.

Американец просиял.

– Прекрасно. Присядем. Что будете?

– Ничего.

– Да бросьте. Кофе здесь как в «Старбаксе». Латте?

Я сдался.

– Латте.

Американец бросился к стойке. Вернулся с поддоном.

– Извините…

Я почти вырвал у него из рук его стаканчик. Подвинул ему свой.

– Чужое всегда вкуснее, – улыбнулся я.

А если ты, козел, мне еще чего подсыпал… Вот сам это и пей!

– Простите…

– Чужое всегда вкуснее. Русская пословица. Вы знаете русский?

– Странная пословица. Нет, я не знаю русский.

Но кофе отпил. Может, я и зря на них думаю? Лишних предосторожностей не бывает.

– Итак, мистер… Худяков, чем обязаны?

– Ну… Для начала я хотел бы выразить соболезнования.

Американец делает недоуменное лицо.

– По поводу гибели мистера Джейка Барски. Он, как я понимаю, был вашим человеком…

Американец хмурится, вспоминая:

– Не припомню.

– Барски. С военной базы…

– А… Теперь понял. Да, точно. Прошу простить, просто его тело отправляли на родину сами военные, а не мы. Конечно, сэр, мы принимаем соболезнования. Очень большая трагедия.