Но Мами, как обычно, успокоила меня. Мы немножко поели, а затем она уложила меня в постель.

Но, несмотря на усталость, я никак не могла заснуть. Возбуждение, от которого я трепетала во время свадебных торжеств, теперь улеглось, и на смену ему пришли мрачные предчувствия.

И все-таки Мами была права. Днем я действительно почувствовала себя лучше. Солнечный свет хоть и изобличил плачевное состояние полога на кровати, но озарил темные углы и разогнал тени, которые так пугали меня прошлой ночью.

Завтрак подали в комнату, но стоило нам с Мами приняться за еду, как вошел слуга.

Почтительно поклонившись, он произнес:

– Простите за вторжение, Ваше Величество, но король только что прибыл из Кентербери и желает сообщить, что ждет встречи с вами.

Я вскочила. Я увижусь с ним без промедления! Этой минуты я ждала с тех самых пор, как взглянула на его портрет и узнала, что стану женой этого человека.

Мами встревоженно посмотрела на меня и посоветовала не проявлять чрезмерной импульсивности. Я улыбнулась.

– Он мой муж, – напомнила я Мами, – и, естественно, я горю желанием встретиться с ним.

Она привела в порядок мои волосы и пригладила одежду.

– Вы выглядите восхитительно, – прошептала Мами, поцеловав меня.

Затем я спустилась по лестнице в зал.

Я сразу узнала человека, стоявшего внизу, и быстро двинулась к нему, собираясь опуститься перед ним на колени и сказать, как меня учили, что я приехала в страну Его Величества, чтобы стать преданной и покорной его супругой… но слова не шли с языка, из-за душевного волнения мне отказал голос, и, когда король подхватил меня на руки, из глаз у меня хлынули слезы.

Карл был очень нежен. Он достал свой платок и вытер мне глаза; затем он поцеловал меня в лоб и в мокрые от слез щеки… и не один раз, а несколько.

– Ну почему, – ласково произнес он по-французски, поскольку я не знала английского, – почему мне приходится целовать вас плачущую? Вы должны бы знать, что находитесь не среди чужих людей и не в стане врагов. Вас привел ко мне сам Господь Бог, а разве Он не наказал вам оставить своих родных и прильнуть сердцем к мужу своему?

Я кивнула в знак согласия.

– Ну вот и хорошо, – тихо промолвил король. – Все хорошо… Что касается меня… то я буду для вас не столько господином, сколько нежным и преданным слугой, и постараюсь сделать вас счастливой.

Я решила, что ни один муж не смог бы найти более добрых слов, и почувствовала себя лучше.

– Сейчас мы сядем и немного поговорим друг с другом, – предложил он. – Вы узнаете меня и поймете, что наш брак должен не печалить вас, а, наоборот, радовать.

Он взял меня за руку и, отведя к окну, сел сам и усадил меня рядом.

Наконец я смогла взглянуть на своего супруга. Он был среднего роста, и я успокоилась: рядом с ним я явно не буду казаться коротышкой. Карл был не так красив, как на миниатюре, но на него приятно было смотреть. Однако в глазах у него застыла грусть, которой не было на портрете и которая слегка встревожила меня.

Возможно, я была немного разочарована обликом супруга, но его доброта меня покорила, и я утешилась. Моя же внешность явно не обманула ожиданий короля, и он взирал на меня с откровенным восторгом. Меня многие считали привлекательной, и я очень надеялась, что король думает так же.

Вероятно, мой портрет преуменьшил мою привлекательность. Ведь, по словам Мами, тайна моего обаяния крылась в моем веселом нраве, и мне пришло в голову, что если бы король почаще улыбался, то казался бы куда красивее. В эти первые полчаса от меня не ускользнула его явная склонность к меланхолии.

Он сказал, что мы отправимся в Кентербери днем, но немного попозже – и проведем ночь там. Он был в Кентербери, когда услышал о моем прибытии. Немедленно выехав, он примчался ко мне за полчаса. Такая быстрота казалась немыслимой и свидетельствовала о его страстном желании быть поскорее рядом с невестой.

– Вы должны представить мне тех, кто сопровождал вас, – сказал он. – А я представлю вам англичан.

– Полагаю, я буду допускать ошибки, – ответила я. – Здесь все не так, как во Франции, и я даже не знаю вашего языка.

– Вы быстро научитесь, – заверил меня Карл.

– Если я совершу ошибку, вы должны мне на нее указать, – попросила я.

Он улыбнулся очень печально и ласково. Мне хотелось, чтобы он хоть немного пошутил, завел со мной легкую беседу… Но это, разумеется, было совершенно не в его духе. И я решила, что вряд ли есть на свете человек, более не похожий на меня, чем мой муж.

Он подал мне руку, и я встала. Я доходила ему до плеча, однако поймала на себе его слегка недоверчивый взгляд. Карл, наверное, посчитал, что я не кажусь совсем крошечной из-за высоченных каблуков. Очевидно, до него дошли несколько преувеличенные слухи о моем маленьком росте.

Я сразу же решительно заявила:

– Каблуки у меня низкие.

В подтверждение этого я приподняла юбки и выставила из-под них ногу.

– Я твердо стою на земле и не нуждаюсь в искусственных подпорках, чтобы казаться выше. Такой уж у меня рост… ни больше, ни меньше!

Король нежно поцеловал мне руку.

– Вы прекрасны, – сказал он. – Думаю, брак наш будет счастливым.

Но я еще не была уверена в этом. Я, как и мои спутники, почти ничего не знала об Англии, но уже была поражена тем, что англичане поселили свою королеву, пусть даже на одну ночь, в этом убогом старом замке. А мой муж Карл? В нем совсем не было жизнелюбия – не то что в его соотечественниках герцоге Бэкингеме и графе Голланде. Король был слишком уж серьезным, и я сомневалась, стоит ли этому радоваться.

Я представила ему своих спутников, а он в ответ представил мне тех, кому поручил сопровождать меня. Все это прошло довольно гладко, и неприятности начались только с прибытием кареты, в которой мы должны были отправиться в Кентербери.

Я шла рядом с Карлом, а за нами следовала Мами, поскольку я приказала ей держаться поблизости и не выпускать меня из виду.

– Я хочу, чтобы ты всегда была неподалеку, – сказала я, – пока мне не удастся привыкнуть к этим людям.

– Не беспокойтесь, – ответила она. – Я всегда буду рядом.

Экипаж короля ждал нас, и Карл подал мне руку, помогая сесть в карету. Я устроилась на подушках, и Мами села рядом со мной. Король уставился на нее, как громом пораженный. – Мадам, – промолвил он, – пожалуйста, покиньте королевский экипаж.

Мами побледнела, а я не могла поверить своим ушам. Дома старшая фрейлина всегда ездила с моей матерью, а главный камергер – с королем.

Мами неуверенно привстала, но я закричала:

– Она поедет со мной!