Повернувшись, он оглядел ее с головы до ног, поджав губы в тонкую линию. Она физически ощущала его гнев.

От страха у нее пересохло во рту, как в ту ночь, когда он выиграл ее в покер.

— Итак, — сказал он, — ты вернулась.

— Ты искал меня? — Она старалась говорить спокойно.

— Я посылал за тобой, — резко уточнил он. — Мне сказали, вы вмешиваетесь не в свои дела, мадемуазель, и действуете вопреки моей воле. Но с этим покончено. Ты больше никогда не пойдешь в дом в оливковой роще, запомни.

Джоанна вздернула подбородок:

— У меня иное мнение. Я считаю, что одинокий и брошенный ребенок должен быть объектом всеобщего внимания, господин Горданис.

— Хватит! — рассвирепел он. — Это не обсуждается. Я тебе приказываю, Джоанна. Будет разумно, если ты мне подчинишься.

— В данном случае я предпочту сострадание разуму, — ответила она. — Когда-то ты резко высказался о моем отце и о том, как он со мной обращался, какой опасности меня подвергал. Что ж, позволь сказать тебе, что твои собственные взгляды на отцовство не являются идеальными. На самом деле ты поступаешь гораздо хуже — ты полностью игнорируешь своего ребенка, потому что больше не желаешь видеть его мать!

Вассос обошел стол и свирепо уставился на Джоанну, но она выдержала его взгляд.

— Когда Дэниса не было рядом, — продолжала она, — мной занималась любящая мать. Соула не только не умеет играть со своей дочерью, но и не в состоянии научить ее элементарным вещам. Более того, она исчезает из дома на долгое время, оставляя Элени в одиночестве. Для тебя это не важно, а для меня важно. — Она сглотнула: — Вы оба ужасные родители, из-за вас страдает прекрасная маленькая девочка. Я не собираюсь отказываться от нее, чтобы исполнять твои тиранические прихоти.

Вассос смотрел на нее и ждал, когда она закончит говорить. Он недоверчиво прищурился.

— Соула? — сурово спросил он. — Ты думаешь, Соула мать Элени? Ты решила, что она моя любовница? Ты свихнулась?

Джоанна с трудом перевела дыхание:

— Если не Соула мать девочки, тогда кто?

Наступило молчание, потом Вассос холодно и неохотно произнес:

— Ребенок рожден от моей покойной жены, Ариадны Филипо. Он родился через несколько месяцев после нашей свадьбы. Имя настоящего отца Элени мне до сих пор неизвестно.

— Но Соула утверждает, что отец ты, — запротестовала Джоанна. — Об этом она говорит Элени. Она убеждает ее, что ты ее папа, и в один прекрасный день придешь с ней повидаться.

— Значит, она жестоко лжет, — непримиримо ответил он. — Она одурачила тебя, Джоанна, ради какой-то своей цели. Я с ней разберусь, — прибавил Вассос зловеще и отвернулся к окну. — Моя жена умерла от кровоизлияния в мозг вскоре после родов, — отчеканил он. — Я не мог признать ее ребенка и ее измену, поэтому всем говорил, что пережил двойную потерю. Я говорил, что ребенок тоже умер. Боже! — Его отрывистый смех был полон горечи. — Какая ирония судьбы!

Ошеломленная, Джоанна не могла произнести ни слова.

— Я приказал привезти ребенка на Пеллас, — продолжал он после паузы. — И поселил его в доме в оливковой роще с женщиной, которая была горничной моей покойной жены и, вероятно, знала о ее любовной связи. Соула знает правду, какие бы небылицы она тебе ни рассказывала. — С каменным выражением лица он повернулся к Джоанне:

— Теперь ты понимаешь, почему я не навещаю ребенка? Я содержу его, и только. Она — напоминание о предательстве моей жены.

— Но ты ошибаешься, Вассос, — едва слышно прошептала Джоанна. — Элени твоя дочь. Она так на тебя похожа. Она даже улыбается так, как ты.

Воцарилось молчание. Наконец Вассос тихо сказал:

— Как ты можешь быть уверена? Бог свидетель, я нечасто тебе улыбался.

— Но улыбок было достаточно, чтобы я запомнила, — ответила она запинаясь.

Он поднял брови и щелкнул языком в знак несогласия:

— Возможно, тебе показалось, что она на меня похожа, потому что ты этого хочешь. Я знаю — это невозможно.

— Если ты пойдешь в тот дом, — умоляющим тоном произнесла она, — то сам все увидишь.

— Не вижу смысла. — Вассос заговорил жестче. — Моя невеста сообщила мне о своей беременности в нашу первую брачную ночь, когда стало ясно, что она не девственница, как утверждал ее отец.

— Она сказала тебе об этом? — в недоумении спросила Джоанна, обхватив себя руками. — Ох, как она могла?

Он пожал плечами:

— Мы поженились не по любви, Джоанна. Нас свели по расчету, с выгодой для обеих семей. Отец прямо заявил мне, что я достаточно побыл холостяком, и я с ним согласился. Меня и Ариадну познакомили. Однако я намеревался относиться к ней бережно и уважал ее невинность. Но Ариадна ясно дала мне понять — она намерена наказать меня за то, что я оказался не тем, за кого она хотела выйти замуж. Ее признание возымело желаемый эффект. Я ушел из ее спальни после единственной близости и больше туда не возвращался. Мы провели вместе считаные часы. Но ни я, ни она не знали о том, что у нее серьезные проблемы со здоровьем, хотя время от времени она жаловалась на головную боль… — Он развел руками. — Теперь ты все знаешь. Но это ничего не меняет, — предостерегающе прибавил он. — Ты не должна общаться с этим ребенком.

Джоанна уставилась в пол:

— Признаю, что была с тобой резка. И понимаю — ты не заслужил этого, поэтому прошу у тебя прошения. Я не знала…

— Да, — сказал он с горечью. — По правде говоря, Джоанна, ты очень немногое знаешь. Я прикажу отдать ребенка в уважаемую семью на острове Талики, хотя придется хорошо заплатить за их молчание.

— Но Элени не виновата в том, что сделала ее мать! — Джоанна посмотрела на него с мольбой. — Ей нужна настоящая семья. А как насчет ее деда, мистера Филипо? Он не захочет ее взять?

— Он умер через шесть недель после нашей свадьбы, в постели своей любовницы, — отрезал Вассос. — Мой отец умер два года назад, считая меня бездетным вдовцом. Я финансово обеспечиваю ребенка Ариадны. Большего я делать не стану. И ты ничего не будешь делать, так что обсуждение окончено. — Он сел за стол. — Увидимся за ужином.

— Но я обещала Элени вернуться завтра! — в отчаянии произнесла Джоанна. — Можно мне увидеться с ней еще раз, попрощаться? Я не могу нарушить данное слово, не могу обмануть ребенка!

Вассос надменно смотрел на нее, сдвинув брови.

— Ты не имела права ничего ей обещать, — сказал он холодно. — Я принял решение. Возможно, впредь ты будешь думать о последствиях, прежде чем вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. — Он открыл папку, давая понять, что разговор окончен.

— Вассос, я тебя умоляю, — очень тихо промолвила Джоанна. — Прояви немного милосердия. Кроме меня у нее никого нет.