Через пять минут вернулась, таща за собой ранее выгнанную горничную — маленькую, округлых форм женщину с красным носом и заплаканными глазами. Та с опаской села на стул рядом со мной.

— Госпожа харимэ решила тебя выслушать, Лилиана, — строго сказала Марса. — Но совершенно ничего не обещает!

Вышла из кухни горничная окрыленная моим обещанием помочь ей вернуть место прислужницы леди Варгос, которое она по глупости потеряла, сама же была связана обещанием найти подступы к личной фрейлине леди Адрианы.

Меня интересовало только одно — момент, когда невеста начнет интересоваться лично мной, как соперницей. Это послужит мне сигналом, что отныне надо быть очень сильно настороже.

Разумеется, во всех своих «обещаниях» я рассчитывала только на одно — потянуть время хотя бы до завтра. Потому что, если завтра Эллиор решит исполнить свое обещание и сделать со мной нечто, от чего ему самому становилось «страшно», все это не будет иметь абсолютно никакого значения.

Да. Я все еще, несмотря на все интриги мадридского двора, не собиралась идти к своему «господину» в спальню и играть роль маленькой, покорной шлюшки, к которой заваливаются под бочок, когда жена пьяного прогнала.

Хочет меня? Пусть сначала прогонит жену. Тем более, она пока еще и не жена вовсе.

Вечером того же дня, совершенно без ног, я ввалилась в выделенную мне комнату — довольно просторную, в самом дальнем конце флигеля для прислуги, подальше от кухни и подальше от комнаты похотливого Управляющего, которого, к слову, я бы уволила первым — так сильно на него жаловались. Если бы все же решилась на роль хозяйской шлюхи.

Не зажигая лампы — еще понять бы как ее зажигать эту лампу! — стащила через голову платье… и поняла, что не знаю, что мне делать дальше. Не в смысле, что не знаю, как найти постель и лечь в нее… а в плане моих завтрашних действий.

Ведь завтра все станет на свои места, и все поймут, как сильно я вляпалась со своей гордостью. Реально вляпалась — по полной программе. И будущего у меня в этом мире никакого — одни сплошные страдания.

Надо было пойти к нему… — тоскливо подумала я. Сломать себя и пойти…

Но теперь поздно… Все поздно. Осталось только выспаться как следует перед тем, как жизнь моя не будет стоить и ломанного гроша.

Коленями я ткнулась в грубый, деревянный остов кровати, оперлась на руки и рухнула лицом вперед…

Прямо на очень горячую и очень мускулистую мужскую грудь. В очень цепкие мужские объятья.

— Еще немного, и я уснул бы, не дождавшись тебя… — пробормотали мне в шею. И перевернули на спину.

* * *

Хорошо, хоть проспался — пронеслась быстрая мысль — единственная внятная во всеобщем хаосе, что царил у меня голове.

Вином от Эллиора больше не пахло, а пахло как всегда — сильным мужским запахом с легкой примесью какого-то приятного парфюма.

Навалившись сверху так быстро, что я не успела даже ойкнуть, он приподнялся на локтях и в темноте, спросонок пытался рассмотреть мое лицо.

— Хорошо, что я уже узнаю тебя по запаху… — снова пробормотал. — Нихрена не видно…

Наклонился и без промедления поцеловал меня — тщательно, настойчиво, но все же лениво, медленно, как целуются обычно с утра после ночи любви…

Неужели и в самом деле чуть не уснул здесь без меня…

Я с перепугу не отвечала, но и не сопротивлялась, слишком шокированная его присутствием в моей комнате. Однако рот под его натиском на автомате приоткрыла…

Одобрительно замычав, Эллиор тут же увеличил темп поцелуя, углубляясь и касаясь моего языка своим. А меня будто током дернуло от этого прикосновения… и привело в чувство.

— Что ты… вы здесь делаете? — пропыхтела, выталкивая его изо своего рта и упираясь в могучие плечи ладонями.

— А на что похоже? — Эллиор ухмыльнулся и удивительно ловким движением подхватил и стащил мою сорочку через голову и руки, так невовремя поднятые. — О да… — плотоядно протянул, по звукам облизываясь и накрывая мою голую грудь ладонью. — За этим я и пришел…

Склонился еще ниже и, легко сжал обеими руками полушария, зарываясь носом в ложбинке между ними.

— Ммм… Сладкая… Весь день стояк из-за одной непослушной рабыни…

Я прикусила губу, чтобы не застонать. Меня била дрожь от его близости, а мозг все никак не мог включиться и, похоже не собирался… Возможно, я слишком устала, чтобы сопротивляться — хотелось просто лежать здесь без движения и позволять ему делать со мной все, что захочет — мять и ласкать грудь, целовать в шею, елозить по мне горячим, крепким телом, упираясь коленом между ног…

Он будто гипнотизировал меня, подавляя мою волю экспертными, настойчиво-нежными манипуляциями, выдавливая из меня малейшее желание вскинуться или огрызнуться, и постепенно погружая в странное, сладко-вязкое оцепенение, в котором не знаешь, что прежде — уснешь или кончишь…

Приподнявшись и опустившись чуть ниже, так же нежно обхватил правый сосок губами и зрачки мои тут же ушли под веки, а спина сама по себе выгнулась. Наверное, все же «кончишь», слабо подумала я, окончательно понимая, что у него снова получилось разбудить во мне эту долбанную «харимэ»…

О как я порадовалась в тот момент, что он не видит моего лица — наверняка уже красного… и моего приоткрытого рта, с трудом забирающего воздух.

— Сначала я хотел вылизать тебя… — пробормотал он, не выпуская изо рта сосок, с каждым звуком посылая мне в промежность тонкую, напряженную вибрацию. — Потом побить за упрямство. Теперь… когда я убедился, что ты даже не собиралась ко мне приходить… даже и не знаю, что я хочу с тобой сделать, Надя… Но что бы я не придумал… — он прикусил сосок зубами, заставляя меня вскрикнуть от неожиданной боли… и отпустил, зализывая укус, — очень… очень советую тебе не сопротивляться.

Будто проверяя меня на покорность, он поднялся чуть выше и резко толкнулся бедрами, изображая то единственное, что между нами было запрещено… умудрившись попасть и надавить внушительным бугром под штанами точно на клитор.

У меня только что искры перед глазами не заплясали…

Какое там сопротивляться… еще немного, и единственное, чему я буду сопротивляться, это оргазму.

Ну и пусть — расслабилась вдруг. Все, что я могла сделать ради самоуважения сегодня — я сделала. Классическое «не виноватая я, он сам пришел». Так что пусть его играется, все равно никуда дальше оральных ласк не зайдет — а к этим я уже почти привыкла…

Будто почувствовав, что из меня можно веревки вить, Эллиор совсем разошелся, мгновенно зацеловав и вылизав все, что было в его доступности, закружив меня в яростном и беспощадном водовороте страсти…

И в тот самый момент, когда я уже балансировала на пике удовольствия, готовая с него со стонами рухнуть, он вдруг перевернул меня на живот, схватил за руку… и быстро защелкнул на моем левом запястье металлическое кольцо.