А ты? Кто ты?

Она уже собиралась ответить ему, но тихий голос защекотал ей уши.

– П-с-с-с, Брисеида!

Брисеида прогнала голос раздраженным жестом, но он скоро вернулся:

– Эй, Брисеида, сюда!

Брисеида с удивлением узнала голос Энея. Внезапно Бенджи, его стол и письмо исчезли. Она снова сидела у китайского окна в своей спальне. Маленький камешек попал в кружево ставни. Девушка посмотрела между двумя деревянными лотосами. Эней ждал, притаившись у куста. Мужчинам, не принадлежащим к семье, не разрешалось входить в эту часть дома в ночное время. Она тихонько открыла окно.

– Прости, я… я задремала, – прошептала она. Эней странно посмотрел на нее.

– Ты не спала – ты писала.

– Нет, я…

Брисеида пододвинула блокнот ближе к фонарю. Она записала весь свой сон.

Слова Бенджи, но также ее поступки и мысли. Она не могла в это поверить.

– Брисеида…

Тревожный голос Энея вернул ее к реальности. Ее сердце сжалось. Голубые глаза греческого солдата потеряли весь свой блеск.

– Она мертва, да? Моя жена. Гарпии унесли Имэну, пока мы были статуями. И мы ничего не заметили. Это то, что ты не скажешь Менгу. Она заставила тебя пообещать не говорить мне, не так ли? Это похоже на нее.

– Я не видела ее смерти, но…

Брисеида не знала, что говорить. Эней кивнул.

– Не волнуйся, ты не нарушила свое слово, потому что я догадался сам.

Он внезапно вышел из своего укрытия, уже не заботясь о том, что его могут заметить.

– Что ты собираешься делать? – спросила Брисеида, когда он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Я собираюсь поступить по справедливости. Я собираюсь довести дело до конца. Пусть эта история останется между нами, хорошо?

– Мы разоблачим химер, вот увидишь.

– Спасибо, – рассеянно сказал он.

Эней шел прямо, через несколько шагов развернулся и пошел в другом направлении. Брисеида проследила за поникшей фигурой молодого человека, пока он удалялся в ночи. Впервые после смерти Имэны она разрыдалась.

Брисеида почти не спала. Она металась и ворочалась в своей постели, мешал продолговатый камень, положенный у изголовья кровати в качестве подпорки.

– Меня не злит, что я родилась в тридцать пятом веке, – ворчала Лиз на следующее утро, массируя голову. – Невозможно представить, как можно спать на таких штуках. Я не сомкнула глаз прошлой ночью!

Не только девушки провели бессонную ночь: уже сидя в главном павильоне, Эней молча ел, под его глазами залегли темные круги.

Энндал, Оанко и Леонель тихо разговаривали.

– Менг не хочет, чтобы мы брали оружие на встречу с императором, – сказал девушкам Энндал. – Как только вы войдете во дворец, следите за выходами, наблюдайте за движениями охранников. Если заметите подозрительное поведение, будьте готовы бежать.

– Даже если нам удастся выбраться из дворца, мы не сможем преодолеть городские стены, – возразила Лиз.

– В любом случае, в этих платьях мы не пройдем и десяти шагов, – сказала Брисеида. – И наше оружие не поможет справиться с херувимами.

– Бояться нужно химер, – согласился Энндал. – Держи свою сумку при себе, Брисеида, чтобы в случае необходимости заново запустить время с помощью песочных часов.

В этот момент Менг вошел в комнату. Когда они внезапно замолчали, он стиснул челюсти.

– Император примет нас около полудня, – сказал он им. – У нас есть время подготовиться.

Брисеида думала, что уже готова, но она не учла трансформацию, которую беременная Цзя планировала совершить над принцессами. Она провела девушек в соседнюю комнату, усадила Брисеиду на низкий табурет и разложила перед ней множество косметических пудр и порошков. Она нанесла румяна на лицо, подкрасила губы, удлинила линию глаз и нарисовала над бровями две маленькие синие отметины, похожие на крошечные крылья бабочки. Затем она долго думала над прической, стянула каштановые локоны в высокий пучок, закрепленный вокруг металлического каркаса, и с точностью вставила в него нефритовые бусины. Выбор ткани для нового платья был настоящей церемонией. Подбор правильного цветового градиента для улучшения цвета лица, добавление кружева и золота. Закутанная в расшитый красный шелковый поясок, с руками, скрытыми под четырьмя слоями рукавов цвета граната и малины, с ногами, зажатыми в изящные туфли с загнутыми носками, Брисеида едва могла двигаться. Она посмотрела на себя в крошечное бронзовое зеркальце, которое протянула ей Цзя, и поразилась тому, как по-царски выглядит.

– Неплохо-неплохо, – признал Леонель, прислонившись к дверной раме и наблюдая, как Лиз гордо вертится, заняв место на табурете перед Цзя. – Теперь осталось отыскать свою женскую суть.

– Что ты имеешь в виду? – ответила Брисеида.

– Я имею в виду, посмотри, как ты двигаешься.

Она бросила на него грозный взгляд и вышла во двор.

– Не пойми меня неправильно, – Леонель догнал ее, а Лиз рассмеялась себе под нос. – Просто ты не очень женственна по натуре… Хрупкая, если только… Ты… слишком свободная? Возможно, современная, если женщины стали такими в твое время…

– А ты похож на клоуна, – ответила Брисеида, изучая черную фетровую шапочку, которую ему дали, чтобы скрыть короткие волосы.

Леонель признал свое поражение, покачав головой, но по его глазам было видно, что он предпочел бы свою прическу той, что была у других мужчин, чьи достаточно длинные волосы были уложены в аккуратные пучки.

– Эней сегодня не очень хорошо себя чувствует, – заметил он более серьезным тоном. – Я видел, как он разговаривал с Энндалом, но он не сказал мне, о чем шла речь. Я знаю, что он приходил к тебе вчера вечером. Что у него на уме?

– Это не твое дело, – ответила она, все еще защищаясь.

– Конечно, это мое дело, мы все в одной лодке. Он должен взять себя в руки, я не намерен умирать здесь. Мы не можем позволить себе испытывать эмоции на поле боя.

– Хорошо, что мы не на поле боя. Твоя забота не может не радовать. С ним все в порядке, не волнуйся. Извини, но у меня есть дела.

Чтобы скрыть смущение, она села на подоконник незастекленного окна в большом зале и достала из сумки перо, чернила капитана и блокнот. Она не собиралась терять ни минуты из-за этого растяпы.

Леонель явно решил, что не заслужил такого обращения, и ушел, не сказав ни слова.

Брисеида нервно вертела перо между пальцами, подыскивая слова, чтобы сделать запись в блокноте. Она по-прежнему отказывалась писать отцу, не желая раскрывать свои запутанные чувства на гладких, равнодушных страницах. Девушка перелистала страницы блокнота, пострадавшего от постоянного путешествия в ее холщовой сумке, и перечитала несколько предложений из странного случая, произошедшего с ней накануне. Как она могла так точно описать свой сон, сама того не осознавая? Внезапно в голову пришла абсурдная мысль. Что, если она действительно разговаривала со своим другом?