Элена вскочила и, подбежав к подруге, обеспокоенно схватила ее за локоть.

— Опомнись, Мариэтта. Я никогда тебя такой не видела.

— Это постепенно накапливалось, росло во мне, хотя, поверь, я никогда не завидовала тем, для кого мы поем. Конечно, я очень хочу стать настоящей певицей, но не меньше хочется жить так, чтобы спокойно выходить и приходить, когда захочется. — Выпалив это, она даже испугалась, словно поняв, что ее всегдашняя самодисциплина начинает сдавать. — Уверена, дело не в самом Аликсе Дегранже, а в том, что он мне предложил. Может быть, лавка, где продаются маски, напомнила мне о той свободе, которую я имела дома. Ты никогда не задумывалась, почему те, кто сидит в темницах дожа, иногда доходят до того, что просто не в силах выносить решетки на окнах и запоры на дверях, и начинают биться головой о каменные стены?

— Не сомневаюсь, так оно и есть. — Элена ощущала смутное беспокойство. Настроение Мариэтты показалось ей очень плохим признаком. Случайная встреча так изменила поведение подруги, как в свое время изменили ее саму собственные иллюзии, разлетевшиеся в прах. В общем-то, тривиальные эпизоды, если сравнивать их с по-настоящему знаменательными событиями, которые могут происходить в жизни человека, но для них обеих они оказались, по-видимому, поворотными моментами. Может, так всегда бывает, что именно незначительные на первый взгляд события и оказывают наибольшее влияние на людей?

Мариэтта подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на мелькавшие во тьме огоньки стоящих на якоре судов. С одного из венецианских военных кораблей доносилась музыка оркестра моряков. Даже море здесь нельзя вообразить без музыки.

— Мне надо оказаться вне этих стен на какое-то время. Вырваться отсюда на час или на два для того, чтобы побыть с Аликсом, и этого уже будет достаточно. — В ее голосе: звучала такая страсть, словно она стремилась убедить не только собеседницу, но и себя. — А потом я смогу думать только о работе и ни о чем другом.

Элена чувствовала, что подругу следует предостеречь.

— Не надо ничего решать наспех, Мариэтта, сколько раз ты сама говорила мне об этом. Выжди, пока он не станет искать встречи с тобой. Если же он по-настоящему захочет этого, тогда имеет смысл строить планы.

— У меня есть план.

— Уже?

— Я думала над этим по пути домой. Но мне понадобится твоя помощь.

— Я охотно помогу тебе, можешь и не спрашивать. Что ты задумала?

— В крытой галерее, окружающей сад, есть старая дверь. Очевидно, она ведет в тот переулок, что проходит между этим зданием и церковью.

— Но ключ от нее, наверное, давно утерян, если не выброшен. Сколько помню, этой дверью никогда не пользовались.

— Не может быть. Здесь нет ничего случайного. Она для того, чтобы обеспечить выход на случай пожара. Не забывай, что Венеция не раз горела. Однажды сгорел дотла даже Дворец дожей.

В таком случае, ключ находится в ведении сестры Сильвии.

— У нее лишь по одному ключу от каждой двери. А дубликаты висят в том шкафчике, что в вестибюле перед кабинетом директора. Я знаю, где искать, потому что, дверь в вестибюль не заперли в тот день, когда нас с тобой наказали и запретили общаться.

— Я была слишком напугана, чтобы запомнить. Мне в голову лезло, что если меня выбросят из Оспедале, опекун тут же выдаст меня замуж за первого попавшегося человека. Но откуда ты знаешь, какой именно ключ нужно взять?

— На многих из них сохранились старые бирки.

— А если тот шкафчик тоже на замке?

— Тогда я его взломаю.

Такая решимость подруги обеспокоила Элену. Мариэттой двигала какая-то неведомая сила, и теперь ее уже не остановишь.

— Я покараулю, пока ты будешь доставать ключ, — пообещала она, отдавая себе отчет в том, что все их прежние выходки померкнут перед тем опаснейшим предприятием, на которое они решились. — Да, но как же ты сообщишь ему о том, что обзавелась ключом?

— Завтра вечером он обещал быть на концерте, и я надеюсь, что мы сумеем перекинуться парой слов.

— Ты в этом уверена?

В глазах Мариэтты светилась решимость.

— Никогда в жизни не была так уверена, как сейчас. Именно поэтому я и достану этой ночью ключ.

Под утро, рассчитав, что ночной сторож уже видел десятый сон, обе девушки тихонько вышли из комнат, Элена осталась караулить у лестницы, а Мариэтта, крадучись, направилась к решетке, отделявшей зал для приема посетителей от остальной части здания. К ее удивлению, сторож бодрствовал и ходил, посвечивая фонарем. Как только свет упал на решетку, девушка присела, чтобы остаться незамеченной. Во время карнавала на Скьявони бывало, что снаружи шумели. Вероятно, такой шум и привлек внимание ночного цербера.

Услышав, как он открывает двери, девушка осторожно поглядела сквозь решетку. Свет фонаря постепенно исчезал. Сторож отправился в тот самый маленький зал, который располагался перед кабинетом директора. Вернувшись, он заглянул еще в одну комнату. Удовлетворенный тем, что все в порядке, направился к дверям, которые вели в огражденное решеткой пространство. Мариэтта мгновенно исчезла из поля его зрения, прижалась к большому книжному шкафу и, затаив дыхание, ждала, когда он минует ее убежище. Не заметив девушку, сторож прошел в один из коридоров, чтобы завершить полный обход первого этажа.

Когда его шаги стихли, Мариэтта бросилась в зал и по гладким, отполированным тысячами ног мраморным плитам поспешила к кабинету директора. Оказавшись в примыкавшем к нему помещении, она зажгла свечу. Увидев в трепетавшем пламени заветный шкафчик, где хранились ключи, девушка шагнула к нему. К счастью, предварительно запасенный нож не понадобился — дверца отворилась сразу, едва она прикоснулась к ней. Мариэтта сразу же взяла с полки кольцо с самыми старыми на первый взгляд ключами. Все бирки пожелтели от времени, но надписи все же сохранились.

Не найдя ничего, что могло бы подходить по размерам на ключ от нужной двери, она принялась за другую связку. Поиски заняли гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Ключ хранился в седьмой по счету связке, наконец, ей удалось найти его. Едва успев снять ключ с кольца, она услышала шаги приближающегося сторожа. В одну секунду Мариэтта засунула ключи в карман, положила связку на полку, задула свечу, бросилась в соседнюю комнату и, забившись в угол, прислушалась. Раздался металлический звук — сторож поставил на полированную мраморную поверхность стола фонарь, затем скрипнули ножки передвигаемого кресла, и он уселся. Девушка не могла выбраться отсюда незамеченной. Оставалось сидеть и ждать, пока он захрапит. Но, судя по всему, спать ему пока не хотелось. Было слышно, как сторож возится с табакеркой. Скоро он запыхтел трубкой. Мариэтта осторожно уселась на мягкую банкетку и стала ждать. Прошел час, второй. Время тянулось невыразимо медленно. Девушка не без злости размышляла, какого надежного охранника имеет в его лице школа.

В конце концов, она сама задремала. Ее разбудила чья-то ладонь, прижатая ко рту, чтобы удержать от крика. Вздрогнув от неожиданности, Мариэтта с радостью рассмотрела в предрассветной мгле Элену.