И Онассис, судя по всему, ревновал Ингезе — и к прошлому, и к настоящему. Он устраивал по-южному бурные сцены ревности, мало свойственные скандинавам. Однажды, в снежное Рождество в Стокгольме, приревновав её к члену королевской фамилии, танцевавшему с ней весь вечер, Аристотель, к изумлению и восторгу всей компании, прямо посреди Гамла-стан (Старого города) поколотил Ингеборг.

«Настоящий Отелло! — восхищались подруги. — Не то что наши лысые анемичные импотенты с рыбьими глазами!» И это, как ни странно, ещё больше привязало герцогиню к Аристотелю.

С тех пор он не раз её поколачивал. Однажды в Париже он отмутузил Ингеборг, вернувшуюся под утро с «девичника» со следами страстных поцелуев на шее и без нижнего белья, так, что пришлось срочно везти её в больницу накладывать на лицо швы. Потом Аристо стоял перед ней на коленях и вымаливал прощения. Ни одну женщину в жизни Онассис не ревновал так, как Ингезе. Быть может, и не любил так.

Встал вопрос о браке. Но поначалу помехой были знатное происхождение и огромное состояние Ингеборг — воспротивились её высокородные родственники сразу из нескольких стран Европы, а также отцовские партнёры по бизнесу. Да и сама она, дважды, напомним, разведённая, в третий раз под венец не торопилась, обожая своего Мамико, но побаиваясь его беспредельной «чёрной болезни», как называют скандинавы ревность.

Несколько лет жизни Ингезе посвятила, по мнению доктора Карин Лиден, становлению Онассиса как крупного, уже мирового масштаба бизнесмена. Позже герцогиня Дедикен сама возжелает узаконить отношения с Онассисом, но у него уже появятся другие интересы.

А пока в Гётеборге, столице шведского судостроения, вместо одного из филиалов бывшей империи Ингевальда Брайда появилась новая неприметная верфь: «А. С. Онассис, Гётеборг лтд».

Но недолго верфь оставалась неприметной. Вскоре в порту Роттердама один из пароходов Онассиса был задержан якобы по причине болезни кока. Сославшись на тонкости морского законодательства, консул Греции в Роттердаме не дал согласие на разгрузку корабля. Узнав об этом в Лондоне, Онассис сразу вылетел в Голландию. (Он первым из крупных бизнесменов стал активно летать по миру, притом как на огромные, межконтинентальные расстояния, так и на короткие, ценя каждую минуту, — до этого предпочтение отдавалось водному и наземному транспорту; Онассис и в этом был первооткрывателем.) Уже через несколько часов владелец гётеборгской верфи перерегистрировал тот же корабль под панамским флагом.

— Вот так, мой друг, — радушно улыбаясь, пожал руку поднявшемуся на корабль греческому консулу Аристотель. — Это наш флаг. А вы — лишь уважаемый гость на панамском корабле.

Считается, что этим Онассис положил начало хождению судов под «удобными» иностранными флагами, то есть флагами тех государств, чьи правительства предоставляют наиболее льготный режим, без чего нынешнее судоходство невозможно представить. Тогда об этом писали многие газеты. Онассис обретал известность, хотя точно никто не мог сказать, чем именно этот шустрый грек занимается — табаком, складами, кораблями, женщинами, оружием, нефтью?.. — и в какой стране.

В 1936 году, в день своего тридцатилетия (как многие честолюбцы, он был неравнодушен к юбилеям и знаменательным датам), Онассис совершил вполне безумный, по мнению большинства бизнесменов в мире, шаг: на судоверфи в Гётеборге начал строительство своего первого танкера, и сразу с рекордным для того времени водоизмещением — 15 тысяч тонн. (Самые ходовые тогда суда имели водоизмещение восемь-девять тысяч тонн; судно водоизмещением 12 тысяч считалось гигантом.) Название танкера придумалось сразу, в день рождения — «Аристон», в честь себя, любимого. Некоторые биографы полагают, что назвала так строящийся танкер Ингезе, сделав эдакий королевский подарок своему пылкому и ревнивому возлюбленному.

Торг о цене постройки был долгим и жарким (это уже не стоимость «роллс-ройса», как во времена недавней Великой депрессии). Сошлись на 160 тысячах фунтах стерлингов. Притом лишь 25 процентов Онассис обязывался выплатить во время постройки, остальное — в течение десяти лет под 4,5 процента годовых, что было неслыханно выгодно, учитывая вдобавок и то, что ему удалось добиться заключения контрактов на перевозку нефти на целый год вперёд с солидной предоплатой. То есть своих денег он не истратил ни цента — и это станет одним из принципов бизнеса Аристотеля Онассиса.

Большие танкеры в то время у судовладельцев были не в чести: цены самого горючего и его перевозки слишком резко колебались, бизнес был слишком рискованным. Большинство устраивала стабильная прибыль от эксплуатации судов малого и среднего тоннажа.

«В то время люди считали меня сумасшедшим, вспоминал Онассис. — Они воспринимали нефтеналивное судно так же, как в наши дни воспринимают атомную бомбу: очень опасно в обращении… Я же смотрел в будущее…»

8

Учителя Аристотеля Онассиса.

(Отступление первое, которое лишний раз подтверждает, что XX век — век нефти.)

Когда Джон Рокфеллер был молод, он говорил, что у него есть две мечты — заработать 100 тысяч долларов и дожить до 100 лет. Он умер, не дожив двух месяцев до своего 98-го дня рождения. Но с первой задачей Рокфеллер справился на ура.

И многим в своём несомненном успехе (!) он обязан нефти, а точнее — керосину. Долгое время он возглавлял корпорацию «Стандард ойл компани».

Когда-то Рокфеллер наткнулся на настоящую золотую жилу: вечером во всех домах, от дворцов Вандербильтов и Карнеги до лачуг китайских эмигрантов, загорались керосиновые лампы, а керосин, как известно, делают из нефти. Компаньон Рокфеллера Морис Кларк говорил: «Джон верил только в две вещи на земле — в баптистское вероучение и нефть».

Джон Рокфеллер познакомился с химиком (имя его неизвестно), который рассказал ему про керосин. Так была основана компания «Стандард ойл». Рокфеллер занялся поисками нефти. В начале своей деятельности будущий миллиардер заметил, что весь нефтяной бизнес представляет собой какую-то сумбурную машину. Он понимал, что, только наведя порядок в работе, можно будет думать о каком-то коммерческом успехе. Этим он и занялся с партнёром. Для начала был создан устав фирмы. Чтобы мотивировать сотрудников, Рокфеллер на первых порах решил отказаться от заработной платы, премируя их акциями. Он полагал, что благодаря этому они будут активнее работать, считая себя частью компании. Да и их конечный доход будет зависеть от успешности бизнеса.

«Стандард ойл» стала приносить прибыль, а Рокфеллер начал постепенно скупать другие нефтяные компании. По одному, небольшие предприятия, которые не могли стоить слишком дорого. Такая стратегия не нравилась многим американцам. Рокфеллер договаривался с железнодорожными компаниями о регулировании транспортных цен, таким образом «Стандард ойл» получила более низкие цены, чем у конкурентов: за перевозку бочки нефти она платила 10 центов, тогда как конкуренты — 35 центов, причём разница в 25 центов с каждой бочки шла в карман Рокфеллеру. Конкуренты не могли ему противостоять, Рокфеллер поставил их перед выбором: объединение с ним либо разорение. Большинство из них предпочло войти в состав «Стандард ойл» в обмен на долю акций.