– по очереди, так как кто-нибудь из нас – родителей обязательно оставался с детьми, тем более, что они ещё и понемножку пробовали поболеть…

Ёлка, баба Вера и Наташа 1984 год

Вера Николаевна сразу сказала, что с маленькими детьми одна она не справится…

И всё-таки мы отпуск не проболтались дома в Дзержинке, а совершили турне по Украине с наши малютками…

Мама в Каменец прислала письмо, в котором сообщала, что нам всё-таки выделили двухкомнатную квартиру. Ей, поскольку нас не было, пришлось побегать, так как нужно было срочно собрать кучу недостающих справок.

ДОРОГИЕ ИРА И ВИТЯ!

Получили от тебя сегодня письмо, прямо содрогнулись, что там все переболели. Берегите сейчас ребят, когда поедете обратно. Фолликулярная ангина не простудная, а заразная, где-нибудь подхватили.

Да, я права была, что такого маленького никуда не надо возить, трудно их уберечь.

С Витей тоже дело серьёзное, надо бросить питаться в столовой, готовить дома, и есть, т. е. кушать более калорийную пищу, в конце концов, от питания в столовой будет осложнение, и образуется язва.

При остром гастрите требуется также диета – молочно-растительная пища, и бульоны из курочки. Исключить из пищи алкоголь.

Вы, наверное, улыбаетесь, но это серьёзно, и это длится уже порядочно, гастрит, конечно.

Квартиру Вам дают, вчера полдня бегала, заполняла Вам справки и заявление для утверждения в Исполком.

Две справки из отдела кадров о месте работы, и с какого года здесь работаете. На Виктора я написала – с 1954, а тебя – с 1959, и кадры мне заверили.

Две справки от коменданта о занимаемой площади, и с какого года проживаете. В паспортном столе пришлось списывать номера Ваших паспортов.

Одна анкета – заявление от Вити и акт обследования квартиры, в которой проживаете.

Язык высунула, пока всё собрала. Мне никто не говорил, я услышала у Нагорной, позвонила Устинову. Он сказал – есть в списках, заполните все документы, а то сегодня, т. е. 7-го поедут в Исполком утверждать. Ну, теперь всё в порядке.

Вале Андреевой звонила, она говорит, что на работе всё в порядке, но заседание Малого Совета не было, так что отдыхайте спокойно.

Сегодня заболела Мила, температура 37,5, ангина. Уехала домой, взяла больничный. Сразу опять осунулась, завтра, если не приедет, съезжу к ней.

Я выстирала бельё у себя дома, и у меня раздуло так руку, что сейчас меня колят, и биомицинят.

Сижу, не прикасаюсь даже к тарелками. Мила с Вовой у Вас ночевали, и их не кусали. Травить надо перед отъездом и Вашу новую квартиру. Если, конечно, рука станет лучше, постараюсь что-нибудь сделать, а если нарывы не пройдут, ничего не обещаю. Я сама измучилась. Дёргает так, что ночи плохо сплю. Жалела, что стирала бельё.

В Москве и у нас всех фруктов много. И не дорого. Пожалуйста, не мучайтесь. Яблоки от 25 к. до 50 коп. Груши – 50 коп. Сливы – 30 коп. Виноград – 40 коп. Арбузы – 6 коп.

Если захотите – привезите немного баклажан и кролика, если он на 2 кг., а, если маленький, не надо. Крупы появились и у нас в Дзержинке, кроме гречки и муки.

Ну, ладно, целуем Вас и детей. Привет Вере Николаевне и нашей родне.

ПАПА И МАМА.

Часть 6

Новая квартира

Кусочек нашего рая, отвоеванного нами в 1964-м году.

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

Надо сказать, что по какому-то стечению обстоятельств, в этом же году получили квартиру Плешаковы в Каменце (мамина сестра с детьми), Рита (сестра Виктора) с Колей – в Полоном, и мы.

Мы стояли на очереди на жильё года три. Но желающих было так много, что, как и везде, многие стремились попасть туда "по блату".

Помню, что когда Чернова (жена Гришанова, с которым у Виктора, и не только у него, были «натянутые» отношения), председатель местного комитета, поехала в Люберцы, в Исполком, согласовывать список лиц, кому выделялись квартиры, нам шепнули, хотя наши фамилии и есть в списках, но это ещё не значит, что нас в них оставят.

Были фамилии сотрудников, не включённых в списки, но претендующих на жильё по каким-то особым обстоятельствам.

Их можно было включить в списки, только вместо кого-то.

И, действительно, Чернова собиралась в числе этих «кого-то» подставить и нас.

Узнав об этом (добрые люди подсказали), я вцепилась в Виктора, трясла его за грудки, уговаривала поехать вслед за Черновой в Люберцы. Виктор был «послушным» гражданином, и дисциплинированным членом партии. Поэтому такой поступок для него был, прямо скажем – не совсем реальным. Но я настаивала, даже немножко шантажировала, не помню уже чем…

В общем, он поддался моим уговорам, и мы (он, я и мама) поехали вслед за Черновой в Люберцы. С Черновой мы встретился в коридоре, где она бегала со списками по кабинетам. Она удивилась, сказала Виктору, что он зря приехал, что в списках мы есть и т. д. На что Виктор ей сказал, что, если нас вычеркнут из списков, он сейчас же пойдёт к тому же «начальнику», и "выведет её на чистую воду".

Ну, в общем, что-то в этом же духе. Она гарантировала ему нашу «неприкосновенность», и просила его уехать. Но злоба вспыхнула во всём её облике. Мы ещё не предполагали, чем может кончиться её «приветливая» улыбка.

Таким образом, на этом этапе Виктор отстоял нашу квартиру, хотя и рисковал тем, что Чернова могла представить его поведение, как хулиганскую выходку. И, ей бы, наверное, поверили. А Виктор, всё-таки был членом партии. Буквально на следующий день всё так и произошло.

Заседание завкома. Доклад Черновой. Обвинение Виктора во всех смертных грехах. Обсудили… Осудили… Предложили – лишить выделенного жилья…

У Черновой не получилось – там, так она решила это сделать – здесь, причём чужими руками…

ДОБАВЛЯЕТ ВИКТОР

Была целая эпопея с квартирой, которая дорого обошлась мне.

ЧЕРНОВА, КОНЕЧНО, ПОЖАЛОВАЛАСЬ – не могла не пожаловаться, муж Гришанов одно время был начальником лаборатории, где Соркин был старшим научным сотрудником, а машина существовала как одна группа. Все мы почему-то невзлюбили Викентия Гришанова, а он нас, а потом это чувство неприязни перешло на нас всех – у Черновой.

Но я, конечно, был неправ, таким способом ничего не добьёшься.

Жуков