– Вера, сколько тебя ждать?

Голос Вадима, доносящийся с кухни, был возмущённым. Я быстренько застегнула лифчик, натянула джинсы (они натянулись подозрительно легко) и вернулась на кухню.

Блины дымились, таяли во рту, запиваемые вкусным чаем с раскрошенными ягодами сушёной земляники. Я изо всех сил старалась есть неторопливо. Время ещё было. Но в голове крутились, как мошкара вокруг лампочки, беспокойные мысли. Они противоречили друг другу и от этого ещё сильнее мешали мне.

Мы с Вадимом так редко просыпаемся вместе… Так редко вместе завтракаем…

Но ведь его, кажется, это вполне устраивает?

Формат наших отношений мало изменился с того времени, как я получила диплом.

Но ведь теперь у самого Вадима сложный период…

«А когда он не был сложным?» – спросил чей-то вкрадчивый и одновременно гадкий голосок в моей голове.

Я взглянула на Вадима.

Он, оказывается, смотрел на меня и улыбался.

Когда он так улыбался, окружающие девушки начинали таять.

Эти глаза с необычно длинными ресницами…

Глаза цвета горького шоколада. Я не большой любитель поэтических сравнений, но цвет глаз у Вадима и впрямь нетипичный: для карих темноваты, но и чёрными не назовёшь.

Сейчас я отправлюсь в офис, а он…

А он, очевидно, займётся тем, что делал много недель до этого: продолжит барахтаться в попытках раздобыть денег.

Раздобыть, а не заработать.

И, кажется, в первый раз я задалась неприятной, остро обжигающей мыслью: сколько ещё мы сможем быть вместе с таким разным подходом к жизни?..

На этот раз я не стала дожидаться случайного столкновения с Юлей, я просто позвонила ей.

Мне казалось, что моё недовольство уже достигло какой-то критической отметки. Я смотрела в тексты, слушала диктофонные записи, но внутренний диалог, критически разбирающий по косточкам мою нынешнюю жизнь, страшно мешал.

Хотелось с кем-то поделиться или хотя бы выговориться, чтобы стало легче.

Мы встретились в Cinnabon на Тверской. Был седьмой час, мы с трудом обнаружили столик на двоих в углу кафе. Я устало плюхнулась на кожаный диван, Юле досталось место на стуле.

– Так нечестно! – возмутилась она.

– Зато я пойду и что-нибудь закажу.

– Ладно, – легко согласилась Юлька, – держи деньги, я хочу с яблоком и «шокобон»…

Я встала в хвост очереди. В стенах заведения, выкрашенных в бледно-голубой цвет, витал дух сдобы, пропитанной сиропом с корицей. Взглянув на булки, покрытые глазурью, посыпанные орехом пекан, я даже вздрогнула. Как заказывать это без надежды, что твой спутник поможет тебе и съест половину? Вздохнув, себе я заказала чай с бергамотом и булочку с карамелью.

– Как новая работа? – спросила Юлька.

– Нормально.

– Как тебе Петелин?

– Вроде вменяемый. Пока, во всяком случае.

Я бы с удовольствием ответила на Юлин вопрос более развёрнуто. Но тогда пришлось бы вдаваться в подробности специфического собеседования, обустройства офиса, своеобразных взглядов Глеба на образ жизни сотрудников, мои собственные переживания по поводу дресс-кода и многое другое. Это вполне могло подождать.

Меня волновала личная жизнь.

– Даже не знаю, с чего начать…

Мои собственные мысли насчёт Вадима вдруг показались мне предательством.

Юля подбодрила:

– Начни с главного!

– Меня беспокоит Вадим…

– Тебя беспокоит он сам или его отношение к тебе? – прищурилась Юля.

– Он сам, – выдохнула я, – помнишь, я говорила…

– Ничего ты не рассказывала, – Юля замотала головой, – ты вообще не слишком делилась информацией о нём.

– Может, мне было некогда?

– Может, и так.

– Или я делилась чем-то второстепенным, незначительным, – рассуждала я, – мне ведь самой нужно было время, чтобы узнать его лучше…

– И всё-таки, в чём дело?

– У меня такое ощущение, будто ему больше ничего не надо от жизни.

– А так бывает?

– Я сама ничего не понимаю. Иногда он выглядит вполне довольным жизнью… особенно когда… впрочем, неважно.

– Так чего же ты от него хочешь?

– Он топчется на месте. Понимаешь, Юль?

– Теперь уже я мало что понимаю. Говори прямо, что случилось.

– В том-то и дело, что ничего. Уже который месяц ничего не происходит. Я думала: получу диплом, устроюсь на какую-нибудь работу, и у нас с Вадимом появится возможность жить вместе. Один он вряд ли потянул бы нас обоих.

– М-да?..

Я согласно кивнула:

– Что я говорю, он и себя-то не тянет…

– А ты куда смотрела? – спросила Юля. – И что, так было всегда? Чем он сейчас занимается?

– Сейчас… ничем особенным. Иногда подрабатывает тем, что бомбит на машине. Играет в какую-то стратегическую игру. Обдумывает проекты. Последние два проекта лопнули, как новогодние хлопушки… только конфетти и остались.

– Что за проекты?

Я покачала головой:

– Не знаю деталей. То поставлять что-то из-за рубежа, а здесь продавать, то налаживать какое-то кустарное производство, то ещё какие-то посреднические или оценочные услуги…

– А раньше чем твой Вадим занимался?

– У него был свой бизнес, – вспомнила я, – кажется, чуть ли не после института. Рассказывал, что быстро пошло в гору, но на рынке закрепиться не успел – прогорела фирма.

– Наверное, не в то вкладывал, – со знанием дела заявила Юля и потянулась к моему чайнику.

– Ты чего? – удивилась я.

– Шлишком шладко, – проговорила она с набитым ртом.

– Да, здесь не булочки, а сплошные калории.

– Но вкусно…

– Это верно. Пойду возьму ещё чая. – Должна же я была хоть как-то компенсировать Юле работу жилеткой?

Очереди уже не было, я быстро вернулась.

– Почему ты считаешь, будто Вадим вкладывал не в то?

Юля захохотала:

– Да нет разницы, чем он занимался! Я имею в виду распределение прибыли! Есть бизнесмены, которые не тратят на себя ни копейки, всё вкладывают в развитие. А некоторые сразу начинают пускать пыль в глаза. Рестораны, подарки, девочки…

Я вспомнила вещи с известными, даже кричащими логотипами в шкафу у Вадима, вещи, которые явно куплены были не вчера, но поношенными не выглядели.

А от ресторанов Вадим, в общем-то, и сейчас не отказывался. Только чем была вызвана эта тяга? Желанием красиво жить, соответствуя уже несуществующему статусу, или желанием сделать кому-то приятное, хорошо провести время?