в своей комнате возилась с каким-то кодом и звонко стрекотала по клавишам, не сбиваясь с ритма. Так увлеклась, что не заметила, когда я вошёл. Пришлось откашляться погромче.

— Чего надо? — отозвалась она, не отрывая глаз от экрана.

— Найди, пожалуйста, стволы.

— Найду, — сухо, со стальными нотками в голосе пообещала она.

— Только чтобы на этот раз они точно были на кого-нибудь зарегистрированы, — уточнил я для верности. В прошлый раз из-за этой мелочи охотники сразу пошли по нашим следам. А так была бы фора в несколько часов, за которые мы бы успели раствориться, словно никогда не существовали.

— Сказала же, сделаю, — напряглась Исида.

— Ладно, злись на здоровье, сколько тебе влезет. А я пока пойду отдохну.

Исида вдруг оттолкнула клавиатуру и резко развернулась ко мне. Пристально посмотрела, не говоря ни слова, а потом расслабилась и произнесла:

— Я погорячилась. Прости.

Я опешил и не сразу сообразил, что в таких случаях надо говорить. Да и Исида раньше никогда не извинялось. Даже в самых очевидных ситуациях она упиралась до последнего, а когда аргументов не оставалось, просто переворачивала доску, как в том анекдоте про шахматы.

— Правда? — глупо спросил я в итоге.

— Знаешь, в играх иногда так бывает. Разработчик точно знает, что важно, но делает такие неоднозначные намёки, что понять ничего нельзя. А он увлекается этим и совсем забывает, что сказать хотел. Так вот, я, наверное, слишком зациклилась на совпадениях и забыла о главном.

— И что же ты считаешь главным?

— Ну, ты. Мы, то есть. Если ты считаешь, что другого варианта нет, то пусть будет этот. Это ведь всё ради нас?

Что-то меня настораживало в этой перемене, но что именно — я понять не мог. Когда такое было, чтобы Исида признала чужое мнение верным? Никогда. По крайней мере, за то время, что прошло со дня нашего знакомства. Уже тогда, невзирая на возраст, она обладала каменной волей и упрямством барана.

Тот день навсегда станет одним из самых странных в моей жизни. Мы с Олегом спасались после очередного ограбления. Не по плану пошло абсолютно всё и требовалось убраться из города как можно быстрее. Проще всего это было сделать поодиночке, и мы разделились.

Я остался без колёс, углубился в переулки, долго петлял между плотной застройкой человейников, но всё равно приходилось отстреливаться на каждом повороте. Патроны заканчивались, силы тоже, а ран на моём теле становилось всё больше. Я уже начинал подумывать, не лучше ли сдаться, но кто мог гарантировать, что меня не пристрелят для надёжности, чуть только я остановлюсь и подниму руки?

За одним из поворотов мне открылась совершенно обычная для таких мест картина. Два поддатых бомжа зажали в углу между мусорным баком и стеной девчонку лет четырнадцати. Один ждал очереди, другой через силу пытался её облапать и уже разорвал розовую футболку, оголив щуплое тельце. Одной рукой отбивался, другой настырно метился под мини-юбку. А девочка брыкалась и рычала, пыталась укусить мерзавца, как дикая загнанная лисица. Когда появился я, она посмотрела на меня с такой злобой, будто я тоже собирался ею воспользоваться.

А передо мной была дилемма. Пробежать мимо, как я чаще всего делал, или потратить последние патроны на двух подонков. Что мне до малолетних проституток, не нашедших общий язык с клиентами? Удивительно, но особо я не задумывался. Мне в тот момент было совершено плевать, кого и как насилуют, но рука машинально поднялась и сделала два точных выстрела в головы бомжам.

Я рванул дальше, даже не спросив девочку, всё ли с ней в порядке. Слышал, что трое особо настырных охотника уже совсем рядом. Я и так потратил слишком много времени, и теперь весь запас, что был минуту назад, исчез.

Несколько поворотов я успел сделать, прежде чем охотники меня нагнали. Я навскидку выпустил последнюю пулю, сократив число охотников до двух, и остался безоружным. Как назло, подвёл меня и последний поворот, приведший в тупик.

Я попытался спрятаться за горой коробок, но прекрасно понимал, что это уже ничего не изменит. Мой конец настиг меня в вонючей подворотне — просто шикарное завершение того, что иногда называют жизнью.

Охотники не долго колебались, когда поняли, что спешить больше некуда. Наверное, гадали, есть ли у меня ещё оружие или можно брать голыми руками. И быстро пришли к мнению, что хорошо бы рискнуть.

Я наблюдал через прорехи между коробками, как охотники вошли в переулок, как целились в каждую тень, выискивая меня. Медленно, шаг за шагом приближались к моему укрытию.

Я искренне молил о спасении всех богов сразу, каких мог вспомнить, обещал всё хорошее, что только в голову приходило, начиная с отказа от онанизма и заканчивая праведной жизнью в монастыре. И тогда появилась Исида. Та мелкая девчонка в порванной розовой футболке. Она держала обеими руками пистолет охотника, которого я успел убить последней пулей. Исида была удивительно спокойна, словно уже поступала так не меньше сотни раз.

Она навела пистолет на одного из охотника и выстрелила, зажмурившись только в момент хлопка. Потом тут же перевела ствол на второго, пока тот не успел развернуться, и точно так же уложила его.

Тогда она была ещё ребёнком, но за прошедшие годы не сильно изменилась. Разве что жмуриться перестала при выстрелах. И как я мог не усомниться, что она просто так признала свою ошибку?

Впрочем, Исида знала, как заставить меня меньше думать головой. Даже сейчас, когда её тело скрывали мешковатые треники и давно вылинявшая худи, каждое движение было грациознее, чем у кошки в марте. Только хвоста не хватало, чтобы обвить мою шею и отрезать пути к бегству.

— Конечно, всё ради нас, — подтвердил я.

Исида встала и подошла ко мне. Пальцем провела от моей груди к подбородку и тихо продолжила плести свои чары:

— Ты ведь не злишься на меня?

— Нет, с чего бы?

— Я была плохой девочкой и очень хочу, чтобы ты меня наказал.

— Наказывать я люблю, да, — меня всё меньше волновало, с чего вдруг Исида передумала. Я смотрел в её томно прикрытые глаза, на нежные розовые губки, жаждущие поцелуя, и понимал, что не собираюсь даже пытаться сопротивляться.

Исида обогнула меня и нажала кнопку замка на двери.

— Ну так давай. Покажи мне, на что ты способен, — прошептала она на ухо и повела к кровати, что пряталась за стеной экранов.

Толкнула на постель и медленно, как будто нехотя, сняла худи. Под ней не было ничего, и мне открылся соблазнительный вид на её худое