За типичным английским завтраком, во время которого нам и впрямь предлагали вареные помидоры, но, впрочем, не навязывали, Пьетро и шведка со Збигневом сели за один столик со мной. Мы уже выяснили, что на семинар прибыли, кроме нас, три молодые девицы из стран Балтии, длинноногие и заносчивые, больше похожие на фотомоделей, чем на борцов с организованной преступностью, а также средних лет финн, Олави Пулакка, который вчера познакомился с нами, был вежлив и приветлив, но сегодня утром, придя в ресторан на завтрак, раскланялся со всеми и сел за отдельный столик с газетой, да так и завтракал, уткнувшись в нее.

Наш столик был самым веселым, девушки из Прибалтики то и дело окатывали нас ледяными взглядами, давая понять, как им стыдно за нас перед скучными англичанами. Пьетро балагурил без устали, мы покатывались со смеху, не успевая жевать, но при этом успевая обмениваться информацией о проблемах борьбы с организованной преступностью, несмотря на то что семинар еще не начался.

Из окна ресторана был виден огромный зеленый луг, усеянный маргаритками, на нем росли несколько раскидистых вековых дубов. По лугу важно гуляли серые гуси. Заметив какое-то шевеление у подножия дуба, я пригляделась и с удивлением рассмотрела пушистого серого кролика, который доскакал до могучих корней, поозирался, тряся ушами, и нырнул в нору под дубом. Я почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Но это было еще не все.

После завтрака мы вышли на луг подышать, и я увидела, что луг огибает речушка, в которой плавают утки и лебеди. Как только мы подошли к реке и наши тени упали на воду, к берегу моментально подплыли крупные рыбы и застыли в ожидании крошек. «Да, бомжей здесь нет, поэтому рыбы и птицы такие смелые — никто их не ловит и не ест», — подумала я, но тут же устыдилась своих мыслей на фоне коллег из благополучных стран, которым неведомы проблемы бомжей, по крайней мере в том объеме, в каком эти проблемы имеем мы.

А за речушкой стояло здание Эссексского университета, и глядя на эту благостную панораму с маргаритками, кроликами и лебедями, я подумала, что, наверное, очень приятно получать высшее образование в таком учебном заведении и жить в таком кампусе, в Стране Чудес, не опасаясь, что полюбившегося тебе кролика ночью сожрут бомжи или утром в него запустит камнем отмороженный подросток.

А потом началась программа семинара, и я подумала, что Лешка Горчаков наверняка считает, что меня отправили отдыхать, а между тем, нагрузка днем на лекциях и вечером при подготовке домашних заданий в принципе сравнима с нагрузкой следователя, работающего в самом жестком режиме.

К началу семинара в наши ряды влились два англичанина. На лекциях я узнала много нового о борьбе с оргпреступностыо, но эти знания меня не порадовали, а скорее расстроило ли из-за того, что нашим специалистам это еще долго будет недоступно. Английские коллеги неприлично хвалились парой дел, по которым их специалисты сняли отпечатки пальцев с гильз, обнаруженных на месте происшествия. Учитывая, что последними на гильзах останутся отпечатки того, кто заряжал оружие, это убийственное доказательство. Но здесь использовалась новейшая и дорогостоящая методика, разработанная американским ФБР, а что мы можем противопоставить мафии, когда у нас даже не всегда удается определить половую принадлежность крови, из-за чего бы вы думали? — из-за отсутствия необходимых реактивов. «А потом, — с грустью подумала я, — у нас в девяноста девяти случаях из ста на гильзах последними останутся отпечатки того, кто первым приехал на место происшествия».

Но это мелочи. Пьетро ди Кара порадовал нас сообщением о том, что итальянское законодательство предусматривает возможность наложения ареста на материальные активы любого лица, если расходы этого лица и его уровень жизни не соответствуют уровню его очевидных или декларируемых доходов. Причем совершенно не обязательно, чтобы это лицо обвинялось в совершении тяжких преступлений.

Даже дела уголовного возбуждать не надо. Ну живешь не по средствам — изволь объяснить, откуда дровишки? Если объяснить не можешь, суд вправе конфисковать твое имущество.

Должна заметить, что коллеги практически из всех стран отнеслись к этому совершенно спокойно, но я просто покой потеряла. Да если бы эти законы да на нашу российскую землю… Как обогатилась бы казна за счет имущества, конфискованного у добрых пятидесяти процентов населения, поскольку, по моим наблюдениям, половина наших сограждан ведет образ жизни, абсолютно не соответствующий уровню доходов. Правда, все равно то, что поступило бы в казну, опять разворовали бы те же граждане…

Руководитель семинара предложил обсудить это законодательное положение и почему-то обратился ко мне с вопросом, а как обстоит дело с предупреждением отмывания денег в России? Я слегка растерялась, но по мере того, как начала говорить, обрела уверенность. Я сообщила уважаемому собранию, что в ноябре 1995 года Государственной Думой был принят закон о борьбе с организованной преступностью, который до сих пор не утвержден президентом, и потому не вступил в законную силу. А там, в законе, написано, что предусматривается возможность наложения административного ареста на противоправно полученные деньги и имущество на срок до двух месяцев, и если хозяин арестованных средств не представит подтверждения законности капиталов, они могут быть конфискованы. Во время моего сообщения девушки из Прибалтики перешептывались и фыркали.

— Подождите, — сказал Збигнев, — если я правильно понял, средства могут быть арестованы только в том случае, если есть данные, что они получены преступным путем?

Я подтвердила, что Збигнев понял правильно. Тут уже вмешался Пьетро ди Кара:

— Мария, у вас так в законе написано? «Только если получены преступным путем»?

— Фактически да, — подтвердила я. — В тексте закона использован термин «противоправным», но по сути это одно и то же.

— Но это же нелепо. Если расходы превышают доходы, то в любом случае это противоправные деньги. А если деньги получены в результате законной сделки, но не декларированы и, значит, не обложены налогом? Тогда их не имеют права арестовать?

— Да, — ответила я, — но не забывайте, что пока этот закон не действует, не могут быть арестованы даже преступные деньги.

Участники семинара переглянулись, после чего Пьетро задал еще один вопрос:

— Мария, а когда этот закон начнет действовать?

Я вздохнула. Положение спас руководитель семинара, предложивший одному из англичан, симпатяге Йену Уоткинсу, поделиться своим опытом, набранным во время стажировки в Америке. Уоткинс с удовольствием рассказал, что в графстве Кук штата Иллинойс, где он был на стажировке, несколько судей были заподозрены в коррупции. Никакой конкретики, просто стали поговаривать, что судьи берут взятки. Так, вообще. Тем не менее за ними организовали наблюдение, и налоговое ведомство провело свое расследование, чтобы выяснить, действительно ли эти судьи тратят куда больше средств, чем сами зарабатывают. Во время этого расследования осуществлялось наблюдение за судьями, проверяли, сколько они платят за квартиру, какие рестораны посещают, какие покупки делают. В результате этого расследования были уволены и привлечены к уголовной ответственности несколько судей, причем уголовная ответственность по обвинению в коррупции наступила не в связи с конкретными фактами получения ими взяток за конкретные решения по делам, а так, вообще — раз тратят больше, чем получают, значит, берут взятки. Коррупция.