Так, значит, что сам сочту нужным? Хорошо, пока шнурую высокие ботинки, буду думать.

Ночь, уже давно стемнело. Значит, фонарик лишним не будет. Тем более, что в амулете, выданном мне запасливым гномом, аж три кнопки: жёлтая – обычный свет, красная – освещение, выявляющее магически активные предметы, и зелёная неизвестно для чего. Ну, первые две должны пригодиться, так что берём.

Накопители – это всегда может быть полезно, резерв у меня небольшой. Значит, три прозрачных бледно-жёлтых кристалла отправляются в отдельные карманы.

Почему в отдельные? Да вот как раз недавно в одном из номеров «Обозрения артефакторики» была статья, где доказывалось взаимное воздействие физически соприкасающихся кристаллов. Причём вне зависимости от желания владельца они могут как взаимно усиливаться, так и полностью разряжаться.

Поехали дальше… Склеп. Замок. Влажность. Значит, смазочное масло.

Определитель некроактивности – ну, при госпоже Редфилд вряд ли он мне пригодится, но кто знает? И фиолетовый, почти чёрный кристалл, оправленный в кедровое дерево и медную проволоку, занимает своё место.

Да, куртка мне досталась качественная, в её бесчисленных карманах можно припрятать половину музея артефакторики. Жаль будет с ней расставаться после окончания этой командировки. А может, можно будет выкупить куртку, ботинки, перчатки вот эти? В конце концов, кто захочет получить со склада ношеные вещи?

Пока я размышлял, прошли отпущенные мне десять минут. Напоследок прихватив блокнот и карандаш, я окинул взглядом спальню. Разворошил я вещи, конечно, изрядно, надо будет завтра прибраться…

– Готов, госпожа коммандер! – отрапортовал я, вытянувшись в струнку.

– Отлично! Вы посмотрели по карте, где находится склеп?

– Э-э-э… Нет, госпожа, коммандер! – кажется, моими ушами можно поджигать костёр.

– Ну, это не страшно, зато я спросила у Пьера. Нам с вами нужно к южной башне, пройти вдоль стены и отыскать плиту, помеченную гербом Буа-Жибо.

– Голова быка, – механически пробормотал я.

– Именно.

До южной башни мы дошли в молчании.

Августовские звёзды, крупные, словно крыжовник, были прекрасны, но освещения не давали; от тонкого серпа свеженародившегося месяца толку тоже было немного, а мелкие камушки, кажется, сговорились попадаться мне под ноги. Когда я споткнулся в пятый раз и прошипел под нос что-то нелитературное, моя начальница повернулась и укоризненно покачала головой. Кстати, она сама не запнулась ни разу, вот как это?

Впрочем, двигаться мы стали чуть медленнее, или я шёл аккуратнее, или же стало не до отвлечения… Не знаю. Тёмная громада башни выросла перед нами внезапно, и вот тут-то я понял, что там, посреди двора, было ещё светло…

– Госпожа коммандер? – прошептал я. – На каком расстоянии от угла нужно искать герб?

– А как вы собираетесь это делать, Дюпон?

Достав фонарик, я нажал верхнюю, жёлтую кнопку, луч света разрезал темноту и упёрся в серый известняк, высветив проросшие между выветрившихся камней травинки. Проведя освещённый круг дальше вправо, я заметил квадратную плиту с каким-то рисунком и подошёл ближе.

– Здесь есть изображение, но, по-моему, это не бык.

– Шесть шаров, – произнёс женский голос над самым моим ухом, и я с трудом удержался от того, чтобы подпрыгнуть. – Точнее, не шаров, а пилюль. Хм, не помню, чтобы в этом роду отметился кто-то из Медичи. Надо будет посмотреть… Идёмте дальше, что вы остановились, Дюпон?

Следующая плита несла на себе совсем почти стёршуюся птицу, потом двух рыб, потом странную двухголовую змею…

– А это здесь откуда? – с сомнением в голосе пробормотала моя начальница. – Амфисбена10 – это вообще не гербовый знак. Странно, очень странно.

Осмелев, я спросил:

– Госпожа Редфилд, так что, получается, тут не один склеп?

– Вот честно скажу вам, Дюпон, я не знаю. Можно предположить, что членов семьи хоронили всех вместе, а здесь покоятся внезапно почившие гости или, например, побратим хозяина. Или особо отличившийся перед графами маг… Можно будет завтра расспросить Пьера, да и в библиотеке поискать. В конце концов, кто из нас архивариус?

– И в самом деле, – ответил я. – А вот и голова быка!

Гербовый знак Буа-Жибо украшал собою мраморную плиту в мой рост, напоминавшую не то дверь, не то могильный камень. Впрочем, в какой-то степени могильная плита и есть дверь в неизвестность, разве не так?

Философствовать мне долго не дали. Госпожа Редфилд приложила ладонь к правому рогу быка, что-то прошептала, и там, где у нормальной двери была бы ручка, здесь возникли вырезанные в мраморе углубления. Пять штук, так и подмывает сунуть в них пальцы…

– Ну как, Дюпон, на этот случай у вас есть какое-то оборудование? – в голосе госпожи Редфилд звучала необидная насмешка.

– Пожалуй, нет, госпожа коммандер, – ответил я, немного подумав. – Только интуиция.

– И что она вам подсказывает?

– Что это какой-то аналог кнопок цифрового замка, только с магическим наполнением. Мне кажется, нужно дотронуться до них в определённом порядке. Или… Нет, пальцы я бы точно туда совать не стал. Камушки, вот!

– Неплохо, Дюпон. А порядок?

Я развёл руками.

– Наверняка в библиотеке есть об этом записи, но мне они не попались, а целенаправленно я их не искал.

– Ну что же, тогда попробуем обойтись без нарушения покоя всех похороненных здесь членов семьи. Нам хватит одного лишь графа Жильбера…

______________________________

10 - Амфисбе́на (от др. – греч. ἀμφίς – с обеих сторон и βάινο – иду) – в представлениях греков гигантская двухголовая змея, вторая голова которой находится на хвосте. Застать амфисбену врасплох практически невозможно, так как пока одна голова её спит, другая всегда бодрствует (зато, по свидетельству очевидцев, зрение у неё неважное).

Лавиния покопалась в пространственном кармане и извлекла из него небольшой мешочек из чёрной замши. Выложила на каменную плиту свёрнутую в рулон плотную ткань, пять свечек, пучок сухой травы и пузырёк с подозрительно тёмной жидкостью. Покосилась на помощника, не пугается ли? Но Дюпон терпеливо сидел на пригорке и жевал травинку.

– Ладно, – себе под нос пробормотала она. – Раз уж ты столько продержался…

Развёрнутая и расстеленная перед мраморной плитой ткань оказалась заготовленной пентаграммой, нанесённой несмываемой краской.

– А я читал, полагается рисунок чертить кровью или заговорённым мелом! – сказал Жак.

– Есть разные школы, Дюпон. В былые времена считалось хорошим тоном делать его каждый раз заново, своей рукой, желательно ещё и кровью. А вы пробовали вычертить безупречно ровную фигуру, например, семиугольную звезду – ночью, на неровной земле, да ещё и оглядываясь постоянно?