бы ни пыталась, ничего не выходит, — она уклонилась от прямого ответа.

— Хм… Тебе отказано в способности пользоваться даром, но он никуда от этого не денется из твоей крови. Та сторона закрыта для всех, а вот ее дыхание… Металл ржавеет и плавится, стоит тебе начать работать с ним. Очень интересно. Сталь не подходит. А золото?

— Я не пробовала. Пока, — она отведала кусочек пирога, одобрительно кивнула. — Твоя выпечка как всегда чудесна.

— Это мелочь. Основной подарок вот.

Мири не удержалась от театрального жеста, но серьезность сохранить не сумела, подмигнув сестре с видом заговорщицы, замыслившей невероятную шалость. Поперек ее двух ладоней, сформировавшись из воздуха, упал тяжеленный брус. Руки предательски подались под его весом, но все же гостья смогла удержать странный дар и положила на стол перед Мерк.

Почти ярд в длину, почти круглое сечение, почти прямой, почти гладкий.

Слишком много «почти».

Она подалась вперед, рассматривая потемневший металл с выражением глубокого сомнения. Увидела трещинки, выемки, ложбинки и ямочки. Небольшой изгиб, сплющенность у дальнего края.

Прислонила ладонь, закрыла глаза, и Мири увидела, как под веками быстро-быстро двигаются глазные яблоки. Наконец та вздохнула, откинулась назад, взяла вино, сделала большой глоток, ощущая на языке вкус апельсиновой цедры и меда. Больше не было улыбок, веселья. Жесткий взгляд. Почти гневный.

— Похоже на серебро, — голос Мерк тоже теперь звучал… не так. От легкости не осталось и следа.

— Всего лишь похоже, — Мири продолжала безмятежно улыбаться.

— От него смердит смертью.

— Тебе виднее.

— Этот металл прежде был частью живого.

— Да.

— Кость, превращенная в серебро. Ребро, если быть точной.

— И снова «да».

— Нам запрещено заходить в хранилище асторэ. Сомневаюсь, что ты об этом забыла.

— О, я обладаю прекрасной памятью, хоть и путаюсь порой, теряя из-за нитей представление между нынешним и будущим. Но я не ходила в этот могильник. Старшая дерзнула.

Эти слова удивили Мерк настолько, что она подалась вперед.

— Мали?!

— Представь себе. Самая разумная из нас решила бросить перчатку, не желая оставаться послушной игрушкой. Ее можно понять.

— Все настолько плохо?

— С тех пор, как ты предалась одиночеству, ее недуг ускорился. Она слепнет с каждым днем, и никто из нас не может помочь. Так суждено, говорит Текл. Все они говорят. Мали решила увидеть как можно больше, пока у нее есть такая возможность. Так вот, — Мири коснулась пальцами серебра. — Это она принесла.

— Когда Нлон узнает, он будет огорчен.

Та отмахнулась:

— Не узнает. Тысячи лет туда никто не ходил, и он не станет проверять каждую полку. Мы взяли совсем немного.

— «Мы»? «Немного»?

— Мальт. Я. Мали. Моратан. Они жутко тяжелые, знаешь ли. А Мали просила помочь. У нее были какие-то идеи на счет этих штук, но, как я понимаю, не вышло. Зрение они ей не вернули, и я подумала, что отнесу-ка в кузницу парочку. Раз Старшей уже без надобности. Ты хотя бы превратишь этот пережиток прошлого во что-то красивое. И я принесу еще, если захочешь.

— Они выступили против асторэ, своих создателей. И оказались очень сильны. Их сложно было одолеть, потому что гвины могли быстро перемещаться в пространстве. Как д’эр вин’емы, получившие потом такой же талант. И чтобы поймать гвинов, асторэ превратили их кости в металл. Лишили легкости. А сулла добили. Вы нашли скелет гвина в хранилище, и в этой штуке слишком много той стороны. Его следовало бы уничтожить.

— Следовало, — согласилась Мири. — Даже у меня от близости с ним кровь кипит, представляю, что чувствуешь ты. Но это невозможно. Во всяком случае пока асторэ не найдут решения. Сила гвинов растеклась по миру, отравив наше с тобой племя. В них до сих пор та сторона.

— И это опасно.

— Опасно, — Мири снова не стала отрицать очевидное. — Как тот же меч. Или даже кузнечный молот. Вопрос лишь в том, как и в каких целях его применить. Гвины принесли много зла, и после них не осталось ничего хорошего. Ты же можешь создать из их наследия нечто прекрасное. Если оно тебе не понравится, мы просто отнесем обратно в хранилище.

Мерк долго молчала. Так долго, что пламя в горне, прислушивавшееся к разговору, вопросительно треснуло, оторвав девушку от раздумий.

— Что ты видела? — напрямик спросила Мерк у Мири. — Что ты сказала остальным? Никто не стал бы все это устраивать, если нет веской причины. Я желаю знать.

— Мои пророчества — моя кара. Они приходят и уходят. Те, что я могу запомнить, в большинстве своем ведут в никуда. Или они рассказывают о событиях столь далеких, что никто из нас не доживет. А, скорее всего, те события вовсе никогда не случатся. Это как бесконечное количество дорог, которые ветвятся, сливаются между собой, петляют, а в итоге… Я ошибалась куда чаще, чем оказывалась права, — Мири наклонилась и заговорила тихим шепотом, так, словно боялась, что их подслушает то же пламя. — Но есть очень маленький шанс, что Мали станет зрячей, а ты пробудишь свой дар.

— Как?

— Говорю же — дороги ветвятся. На одной из них ты стоишь с белыми волосами и в тебе сила, которой нет сейчас. Все, как в тумане. Весь вопрос, рискнешь ли ты найти эту дорогу из тысяч других. Открыть дверь вот этим ключом, — она коснулась кости гвина. — Каждый из нас обретет могущество, продвинется в изучении магии. Это выгодно всем.

— Асторэ…

— Учат нас, — с нажимом произнесла Мири. — Мы нужны им для борьбы с последствиями войны против гвинов. И мы должны стать сильнее, чтобы помочь. Потому что пока нас отодвинули от любых важных дел, ибо мы слишком слабы по сравнению с ними. Лично я хочу быть поддержкой для Нлона и остальных. А ты?

Спустя время после того, как алая нитка расплавленного металла юркой ящеркой втекла в подготовленную форму, остыла и обрела новую внешность, Мерк взяла получившееся в руки.

Металл был черным, приятно-тяжелым и странно-теплым. Он не ржавел, как железо, легко выдерживая силу создательницы. Мири оказалась права. Много часов она молчала, наблюдая за работой сестры и теперь, приблизившись, спросила.

— Что это будет?

— Браслет.

— А что ты сделаешь для меня?

— Еще не решила. Но мне нужно больше металла.

Когда Мири ушла, Мерк уснула, сжимая заготовку. Ощущая приятное тепло и не видя, что огонь в горне горит синим цветом.

Глава 5. Из могилы и в могилу

Знавал я много разных таувинов. Были среди них и те, кто ждал

великих дел. Когда его найдут события, чтобы совершить большой Подвиг, прославиться, стать