— Если мне сделают операцию, почему нельзя сделать меня личностным аналитиком Громова официально? — пробурчал я.

— Потому что сразу возникнет множество вопросов, откуда вы взялись. «Большой брат» автоматически начнет составлять видеодосье о вашей жизни и… ничего не найдет в своих архивах. Возникнут вопросы, проблемы и в результате скандал. У нас тут все люди посчитаны и оцифрованы.

— Но вы ведь как-то шифруете своих агентов, — я не мог понять, в чем проблема. — Вы ведь даете им новые документы, кредитную историю, биографию. С регистрацией во всех соответствующих базах.

— Агенты маскируются под малозаметных, обычных людей. «Большой брат» не станет формировать видеоархив на персону ниже 4-го ранга. А на вас станет. Личностный аналитик Макса Громова — это автоматически второй ранг. Выше только сам Громов, президент и Алекс Хоффман. Ну… еще сотня-другая достойнейших. Он будет искать в своих архивах все записи, где когда-либо мелькало ваше лицо. И, разумеется, после пластической операции ничего не найдет. Поднимет тревогу. Так что…

Буллиган явно не собирался предоставлять мне какой-то выбор. Я отвернулся и глухо спросил:

— Что с моей женой?

— Ах да… ваша жена… — Буллиган смутился. — Видите ли… Она… Она скончалась… В прошлом году. А дочь… Она уехала. Мы не знаем ее точного местонахождения. Она продала хайтек-гражданство сразу по достижении совершеннолетия и покинула пределы…

— Замолчите! — заорал я. — Уйдите!

У меня вдруг начался приступ удушья. Я захрипел. Буллиган испуганно метнулся к двери.

— Доктора Жилинского! — закричал он. — Быстро!

* * *

24 августа 2054 года, 18:30:12

RRZ «Эллада»

Рободом

Рободом стоял на вершине холма. Подняться к нему можно было только пешком. Дорога обрывалась у подножия. Пришлось оставить турбоконцепт Чарли, на котором друзья приехали, у ворот.

— Он намного меньше, чем выглядит на фотографиях, — несколько разочарованно заметил Макс, когда подошел к дому Аткинса. — Но все равно потрясающе! Идеальный металлический куб!

— Вас не смущает отсутствие окон? — спросил Евгений Климов, всем своим видом показывая, что не разделяет восторгов Громова в отношении Рободома.

— Зачем окна, когда секции стен сдвигаются целиком? — Макс подбежал к Рободому. — Это же трансформер! Можно сделать сколько угодно окон и балконов! И каждый день менять их местоположение. Вы только посмотрите! Металлическое напыление не потемнело, не повреждено! Ни свет, ни ветер, ни дождь ему нипочем! Дом как новенький!

Поверенный в делах сердито покачал головой.

— Жить там невозможно, — уверенно заявил он.

— Почему? — спросил Тайни.

— Скоро сами увидите. Объяснять бесполезно, — Евгений Климов сердито насупился.

Они подошли к одной из стен. Она выглядела точно так же, как и все остальные, — большие прямоугольные панели, плотно пригнанные друг к другу.

Евгений Климов вынул смарт-карту и осмотрел стену.

— Где же это? — спросил он вслух, крутя головой.

— Что вы ищете? — поинтересовался Макс. — Знак эволюции?

— Именно, мне сказали, что он указывает местонахождение замка, — кивнул Евгений Климов. — Только я, к сожалению, забыл спросить секретаря, как выглядит этот самый знак.

— Двойная спираль, — подсказал ему Громов. — Ею обозначали непрерывное развитие с доисторических времен. Рукоятки жезлов египетских богов выполнены в такой форме. Эту традицию переняли практически все народы. Скипетры правителей почти всегда имели спиралевидную форму. Интересно, правда? Символ возник задолго до того, как люди узнали, что он обозначает. Ведь спираль ДНК была открыта только в 1953 году Джеймсом Уотсоном совместно с Криком и Уилкинсоном.

— Спасибо, к сожалению, я не могу похвастаться таким объемом знаний, закачанных через нейролингву, — Евгений Климов посмотрел на Громова несколько странно — не то с уважением, не то со скукой. — Поэтому работаю скромным поверенным в делах. А кстати, вот и символ. Это он?

Макс, Чарли и Тайни увидели светлый выпуклый знак в форме двойной спирали, выполненный из гладкого блестящего металла.

— А где ДНК-сканер? — Климов еще раз оглядел дверь.

Макс показал на место разрыва одной из спиралей:

— Вот тут. Аткинс изобразил разрыв на одной из цепей, но объяснения этому не дал.

Макс посмотрел на Чарли, потом на Тайни. Перевел дыхание, сделал шаг вперед и на мгновение замер.

— Я открываю дом Аткинса, — произнес он еле слышно. — Не могу поверить…

Едва Макс коснулся разрыва на спирали — раздался мелодичный сигнал. Металлическая пластина с рисунком выдвинулась и мягко отъехала в сторону.

Макс сделал шаг вперед, чтобы войти, как вдруг сверху ударил луч света и перед ним возник…

— Аткинс! — ахнули за его спиной Чарли и Тайни.

Громов с усилием моргнул. Открыл глаза, но Роберт Аткинс по-прежнему стоял перед ним!

— Зачем вы сюда явились? — сказал он без тени дружелюбия. — Вас никто не звал.

Когда первый шок прошел, Макс заметил, что по телу Аткинса пробегает легкая рябь, как бывает с фигурами в телетеатре, когда возникают какие-то помехи в передаче сигнала.

Громов вытянул руку и… просунул ее сквозь тело Аткинса. Рука прошла насквозь.

— Это голограмма, — уверенно сказал Макс.

За его спиной раздалось два вздоха облегчения.

— Я так сразу и подумал, — заявил Тайни. — Просто удивился.

— А я чуть заикой, признаться, не стал, — Чарли сделал шаг вперед. — Особенно после всех этих предисловий насчет странностей Рободома. Почему его никому не показывают и так далее. Теперь ясно, что вы, Климов, имели в виду…

Голограмма Аткинса стояла неподвижно и смотрела на гостей очень зло.

— Он сканирует наши личности, — объяснил друзьям Евгений Климов. — Как только получит и обработает данные из Сети, сформирует свое отношение. Полагаю, не надо говорить, что это мнение будет насквозь конформистским.

— Почему? — не понял Тайни.

— Но он же компилирует его на основе мнения большинства, анализируя уже имеющиеся высказывания. Создать собственную точку зрения программа не может, в этом ее главное отличие от человека. Не мне вам объяснять, — Климов пожал плечами. — Хотя способ компиляции, которым пользуется Альтер, весьма интересный… Аткинс заложил в программу свойства своего характера и свою манеру реагировать на те или иные вещи. Внешне она ведет себя абсолютно идентично ему. Для разработки образа Аткинс в течение полутора лет подробно фиксировал на специальные камеры свои ежедневные действия. Все — манеру говорить, жесты, привычки, способы выражения эмоций. Он назвал его «Альтернативным Аткинсом» — сокращенно «Альтер». Роберт работал над виртуальной копией собственного сознания, искусственной копией своего собственного интеллекта. Мозги можно сломать, пытаясь понять, что это такое. «Альтер» — неоконченный проект. Голограмма — визуальная проекция генеральной программы Рободома. Проблема в том, что она интерактивная и адаптивная. Вроде той, на которой работает «Ио», но с другими задачами. Кажется, так, — Климов потер лоб, у него вырвался нервный смешок. — Признаюсь честно, я понятия не имею, о чем говорю, просто повторяю заученные фразы, как попугай!