Лена поднялась с кресла:

– Я, пожалуй, пойду. Прости, Вика, что отобрала у тебя столько времени.

Она подошла к двери, когда услышала за спиной громкий шепот:

– Подождите!

Зворыкина повернулась к девочке, и та спросила так же тихо:

– О ком вы рассказывали?

– О человеке, знакомством с которым горжусь. Твоя мама сказала, что ее муж – вице-губернатор, но для меня это ничего не значит. Мне важно знать не должность, а самого человека – достоин ли он моего уважения и любви.

– Вы не хотите мне сказать, кто он?

– Я могу тебя с ним даже познакомить, если захочешь. Я, например, была бы счастлива, если бы мой сын перенял у него часть качеств.

– Сколько лет вашему сыну?

– Осенью будет тринадцать.

– Маленький еще.

– Я бы не сказала. Не бывает маленьких и больших людей. Мой сын хочет стать изобретателем, как его отец. Что-то постоянно мастерит, изобретает.

– Что, например?

– Недавно сделал летающую модель беспилотника, который управляется с мобильного телефона. Петька установил на нем видеокамеру и запускал. Интересно было потом смотреть снятое видео, разглядывать землю с высоты птичьего полета. Летит такой самолетик, а вокруг – ласточки, чибисы…

– Вороны, – подсказала Вика.

– Ну да, – согласилась Лена, – все как в жизни. Странно как-то получается. У меня, кроме мужа и сына, никого нет. Подруг, по большому счету, нет. Хотя мне не интересны разговоры о тряпках, пляжах, о мужчинах, о флирте…

– А у нас в классе девочки только об этом и говорят.

– Я понимаю, как тебе тяжело…

Лена произнесла это и вдруг почувствовала, что за дверью кто-то стоит. Вполне вероятно, Инна Сергеевна подкралась и теперь пытается услышать, о чем они беседуют. Она показала рукой на дверь, и Вика так же молча кивнула, показывая, что и она об этом догадалась…

– Если вы не психиатр, – специально громко произнесла девочка, – то кем работаете?

– Помогаю людям жить так, как им хочется, не раздражая других. Сейчас вот книжки решила писать на эти темы.

– Хотела бы посмотреть, о чем вы пишете. Или вы думаете, я не пойму?

– Ты-то как раз поймешь, но вот, к сожалению, не все коллеги меня понимают.

Лена посмотрела на компьютер на рабочем столе.

– У меня с собой флешка с рукописью. Я могу тебе перекинуть, и ты, когда будет время, ознакомишься…

Они общались еще около часа. А когда Лена вышла из комнаты, к ней сразу подскочила Инна Сергеевна.

– Как прошло? – шепнула она.

– Очень способная девочка, – так же тихо ответила Лена, которой не хотелось говорить в коридоре, под дверью комнаты Вики.

– Я вас довезу, – предложила бывшая жена Валерия Ивановича и напряглась от своей доброты – судя по всему, ей очень не хотелось выполнять работу водителя.

– Если только до метро, – кивнула Зворыкина.

Станция метро была неподалеку, но они долго сидели и разговаривали в автомобиле. Лена давала кое-какие рекомендации. Инна Сергеевна даже записала что-то в блокнотик. Удивилась:

– Надо же, а другие психологи заставляли Вику заштриховывать карандашами разного цвета силуэт человечка, а потом говорили мне, сколько в ней процентов интеллекта, злости, скрытности, еще чего-то. А ребенок ведь не из процентов состоит…

– А еще те специалисты наверняка заставляли ее выбрать из множества изображений животных те, которые ей понравятся, и нарисовать свою семью, написать на листочке с одной стороны свои положительные качества, а с другой отрицательные… Это все из методических пособий для школьных психологов…

– Сколько я вам должна за сегодняшний визит? – поинтересовалась Инна Сергеевна, раскрывая сумочку.

– Нисколько. Я же предупредила, что согласна на ту сумму, что вы мне предложили, но только по результату, когда вы сами заметите, что Вика изменилась, стала спокойной и адекватной.

Лена вышла из автомобиля, и сразу же в ее сумочке зазвонил телефон. Это был Пышкин.

– Узнал про эту нелепость, произошедшую с Колей. Я, к сожалению, сейчас в отъезде, а по телефону ничего решить не получится. Но я на днях вернусь, и все образуется.

– Нелепость – это когда свою остановку в метро пропустил, – не выдержала Лена, – а он в тюрьме неизвестно по чьей милости!

Сказала и подумала, что метро для Пышкина – не аргумент: он давно уже им не пользуется. Надо было что-нибудь веское ему предъявить.

– Помнишь, как Николай просил у тебя инвестиций?

– Когда?

– На даче у нас.

– Честно говоря, не помню… А-а! Что-то такое было, но я же сразу тогда отказал, ты разве забыла?.. Не надо все валить в одну кучу. Ты, случаем, следователям ничего об этом не говорила?

– Надо будет, скажу.

– Лучше не ходи никуда ни по каким повесткам. Вообще молчи. И советуйся с Герберовым – он очень опытный специалист. Молчи. Приеду – разберусь…

– Я сама пойду к следователю…

Пышкин не ответил. Сразу пошли короткие гудки.

В свидании с мужем ей отказали. Но передачу все-таки приняли. Два сержанта при ней проверили посылку, выставляя содержимое на стол. Один из них открыл пластиковую бутылку минералки и понюхал.

– Не могу понять, что вы тут намешали, – сказал он и протянул второму.

Тот отхлебнул и поморщился:

– Что это за гадость? Не могли, что ли, колы притащить! Здесь такая духотища: сами страдаем – все время пить хочется.

Сержант обнаружил в пакете сложенную пополам записку, которую Лена написала мужу, и прочитал вслух:

– Коленька. Не волнуйся, дома все хорошо. Я звонила Пышкину, и он обещал помочь…

– Ла-ла-ла, – встрепенулся второй, – никаких фамилий.

– Зачем вы читаете? – попыталась возмутиться Зворыкина. – Это же не вам написано!

– Должны же мы знать, что вы тут такое ему сообщаете. Может, вы указания передаете, что следователю говорить на допросе.

– А некоторые так вообще наглеют, – зло произнес другой, – что список переданного составляют. А потом задержанные возмущаются, говорят: «Где колбаса, где колбаса?» Как будто всю жизнь ею только и питаются. Мыши съели твою колбасу.

Оба заржали.

– Бог с ней, с колбасой, – сказала Лена, – вы скажите, как там мой муж?

– Как-как… – ответил полицейский. – Это в СИЗО будет как, а у нас тут база отдыха.

Она возвращалась домой на такси и смотрела в окно. Город казался чужим и незнакомым. Пыталась сообразить, что делать дальше, но представить себе завтрашний день было страшно. Надежд на то, что адвокат поможет, не было никаких. Герберов сказал, что возможен условный срок, но, скорее всего, он и сам в это не верит, а значит, заведомо врет, а вруны – плохие помощники в любом деле, тем более в таком важном. Но ведь Коля – уважаемый в ученом мире человек, он не совершал никаких преступлений! Институт даст ему хорошие характеристики. Академик Верзильцев, для которого Коля сделал столько всего, вряд ли откажется помочь. Написать ходатайство, поручительство какое-нибудь – ничего ему стоить не будет, а Коля за это будет, как и прежде, брать его в соавторы. И, как всегда, первой будет стоять фамилия престарелого академика…