долгий рассказ о том, как они познакомились с отцом Влада, а я слушаю с замиранием сердца. Мне всегда нравилось то, как старшие люди, прожившие жизнь, вспоминают свою молодость, ностальгируют.

Когда за окном совсем темнеет, а Соня начинает вовсю зевать, Ольга Владимировна подхватывается:

– Ой, что-то я вас утомила своими разговорами. Пойду уложу Соню, ребенок умаялся.

Женщина подхватывает девочку на руки и удаляется, напоследок кинув на нас хитрый взгляд. Что-то мне подсказывает, что она догадалась о том, что тут разыгрывался спектакль. Она всегда была догадливой и крайне умной женщиной. Владу казалось, что он может ее провести, но она всегда читала сына как открытую книгу. Даже ситуация с тем, когда я его ударила, говорит сама за себя. Мама Влада только сейчас призналась в том, что всегда знала, что это была я. А может, я просто придумываю то, чего нет?

В любом случае подставлять Влада, да и здоровье Ольги Владимировны, не хочется. Я смотрю на мужину, и тот пожимает плечами.

– Что ж, пошли спать и мы?

– Ты уверен, что нам обязательно ночевать в одной комнате?

– Уверен! – кивает тот.

– А может, скажем, что я просто сплю отдельно, потому что ты храпишь?

Влад закатывает глаза и со смешком тянет меня за руку.

– Давай лучше скажем, что храпишь ты! В это больше поверится!

– Кострицкий, ты клоун! – недовольно бурчу я, но за этим прячу страх. Страх идти ночевать с ним в одну комнату, в одну кровать. Да мы же воспламеняемся, даже проходя в метре друг от друга, а тут целая ночь рядом. И не одна, а недели две.

– Тогда ты моя обезьянка, невестушка! – смеется мужчина.

Я встаю и иду вслед за ним в его спальню, будто на каторгу. Мы проходим мимо комнаты Сони и слышим, как бабушка читает ей сказку. Я тихонько дергаю Влада за рукав.

– А где будет спать твоя мама? Домработница стелила ей где-то, но я так и не поняла…

– На втором этаже, под нашими комнатами. Она сама выбрала себе ту спальню, чтобы не мешать нам с… – Влад замолчал, будто вспомнил что-то неприятное, а потом резко сменил тему: – Надеюсь, ты взяла свою пижаму? Я в джинсах в кровать не пущу!

– Это я тебя в кровать не пущу, хоть в джинсах, хоть без! – смеюсь я и захожу в комнату.

Мужчина включает свет, и все, что я вижу, – это огромная кровать на половину комнаты и пара тумбочек.

Оборачиваюсь к нему и поджимаю губы.

– Ты любишь спать на полу?

***

– Еще чего! Не буду я спать ни на каком полу! Могу любезно предоставить это место тебе! – улыбнувшись, отвечает Влад.

Он закрывает за нами дверь, а я складываю на груди руки.

– Тогда я прямо сейчас иду в свою спальню!

– Ты не сделаешь этого!

– Неужели действительно не веришь? – Изгибаю бровь и молча смотрю на мужчину.

Влад прищуривается и несколько мгновений смотрит на меня, а потом вздыхает:

– Ладно, Лебедева, твоя взяла! Но знай: ты первая девушка, которая заставила меня спать на полу! Пусть тебе будет стыдно!

– О, непременно! Я еще во многом буду первая! – ляпаю я и закрываю рот, понимая, как двояко это звучало.

Влад только хмыкает, но предусмотрительно ничего не говорит. Он бросает на пол подушку, покрывало и укрывается пледом. Смотрится это так комично, что я не удерживаюсь от смешка.

– Лебедева, будешь смеяться – пойдешь спать ко мне, поняла?

– Поняла-поняла! – хрюкаю я в кулак.

– Переодевайся и ложись. Мне завтра рано на работу! Знал бы, что ты такое вычудишь, придумал бы себе спальное место понормальнее! – бурчит он. – С тобой всегда так.

– Ой, не причитай! – Машу рукой и иду в свою комнату. Быстро переодеваюсь в пижаму и возвращаюсь к Владу.

– Выключай свет, Кира, хватит прыгать через меня!

– Ну ты и зануда! – Я показываю язык его спине, но все же гашу свет и заныриваю под одеяло. Ворочаюсь и не могу уснуть. Да и как тут уснешь – с Кострицким в одной комнате. После тех сумасшедших поцелуев, которые у нас были.

Но ему, кажется, все равно. Сопит уже себе и, наверное, десятый сон видит. Черт, даже на полу умудрился уснуть. Ну и ладно. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Представить, что сплю совершенно одна. Спустя минут десять таких упражнений у меня начинает получаться. Тело расслабляется, и сон потихоньку уносит с собой. Но вдруг слышу шепот:

– Лебедева, ты там спишь, что ли?

– Нет, плаваю с аквалангом! Чего тебе надо?

– Неудобно! Все кости отлежал. Да и дует… Пусти, а? Обещаю, приставать не буду.

Я закусываю губу и прикидываю размеры кровати. В целом тут можно разлечься звездочкой вдвоем и не задеть друг друга даже пальцем. Может, и нет никакой разницы?

– Обещаешь? Если хоть что-то…

– Да не буду я тебя трогать! Честное Кострицкое!

– О, вот теперь точно не прощу! Честность и ты – вещи несовместимые! – выдаю я деловито.

– Ки-и-ира… – ноет Влад, а я хохочу:

– Ладно, иди сюда.

Влад подхватывается и уже через секунду лежит рядом. Правда, как и обещал, далеко. Ну теперь уж точно не усну…

– А ответишь на один вопрос? – начинаю я.

– О, ну приехали. На полу холод спать не давал, а на кровати – ты. Ну, валяй, что там за вопрос.

– Только обещай ответить честно. Мне кажется, я заслужила один честный ответ за все мои уступки тебе!

– Заслужила, да. Обещаю, отвечу честно, – серьезно шепчет Влад.

– Ты правда был в меня влюблен в школьные годы?

– Кто тебе это сказал? – привстает на локтях мужчина, и я вижу его обнаженную грудь в свете луны. Черт, какой же он красивый, аж все мысли из головы вылетают.

– Ну, мама твоя… – прокашливаюсь, отводя глаза от его тела.

– А, мама… И что, она сказала, что я был влюблен?

– Вроде вопросы тут задаю я! – бурчу в подушку недовольно.

– Ага, да. Просто пытаюсь уточнить. Ты хочешь спросить, был ли я в тебя влюблен?

– Да, именно это, Влад!

Он пожимает плечами и падает обратно на подушку с равнодушным:

– Нет, не был.

– Ты же правду говоришь?

– Абсолютно!

Внутри что-то сжимается от боли. Ну конечно, как я могла подумать иначе? Да и мало ли что Ольга Владимировна напутала? Может, болезнь что-то сделала с ее памятью? Хотя почему тогда та Марина так на меня похожа…

Молчание затягивается, и я вдруг решаюсь задать еще один вопрос, который безумно меня беспокоит:

– Влад, а где мама Киры?

– Я обещал ответить только