– И нам ничего не остается, как исполнить их пожелания, – проворчал Перони. – Начнем дурака валять – жизнь они нам попортить могут сильно. Рандаццо осел. А Мэсситер – птица важная. Не удивлюсь, если у него ниточки и в Квиринальский дворец тянутся.

– Самое уместное замечание за весь вечер. – К раздражению остальных, Фальконе снова безмятежно улыбнулся. На сей раз его улыбка адресовалась Нику. – Ты был прав. Имя действительно известное. Мэсситер владеет крупным аукционным домом. Офисы в Лондоне и Нью-Йорке. И скандал тоже имел место. Пять лет назад его, если бы нашли, арестовали бы на месте.

– Но теперь-то он чист? – спросил Ник.

– Как стеклышко, – заверил его Фальконе. – Иначе бы никогда сюда не вернулся, верно? А история весьма интересная. Вот… – Он открыл кейс, который предусмотрительно принес с собой, и достал две папки. – Здесь фотокопии того, что мне удалось обнаружить. Многое, боюсь, отсутствует. Досье на мистера Мэсситера за минувшие годы успело изрядно похудеть. – Он пожал плечами. – Кому нужен бумажный хлам? Зачем хранить информацию на невинного человека? Тем не менее я хочу, чтобы вы ознакомились с тем, что здесь есть, до нашего завтрашнего разговора с ночным сторожем. Прочитаете – поймете почему. Перони неприязненно посмотрел на папки.

– Нам отпустили неделю. Больше у нас нет. Потом все начнется сначала. Неприятности.

Фальконе принюхался к принесенной траппе, сделал маленький глоточек – на пробу, – одобрительно кивнул и поблагодарил официантку. Коста с любопытством наблюдал за инспектором, никогда прежде не замеченным в расположенности к спиртному.

– Недели должно хватить. Не думаю, что дело такое уж сложное. Оно просто… не столь очевидное, как могло показаться с первого взгляда. Им нужен такой результат, чтобы Арканджело остались чисты и могли продать остров Мэсситеру. А тот, взойдя на пьедестал, смог бы отблагодарить тех, кто помог ему туда забраться. Всех этих продажных чиновников. Город их, а не наш. Мне безразлично, чем все закончится. Что получим, то и представим. Разумеется, нужно прояснить вопрос с этим произвольным самовозгоранием. Подумать, как решить проблему с ключом. Пока полной ясности нет. И еще нам надо побольше разузнать о Белле Арканджело.

– Что сказано в протоколе о вскрытии? – профессионально поинтересовалась Тереза.

– Много ли можно сказать о кучке пепла? Она ведь была в печи. Пролежала бы чуть дольше…

– Необходимо познакомиться с ее медицинской картой, – посоветовала Тереза. – В отсутствие стоящих вещественных доказательств искать их надо в других местах. И телефон… Не мне вам говорить, на что он может указывать.

– Роман на стороне? – предположила Эмили.

– По крайней мере что-то такое, что она предпочитала держать в секрете. Но давайте не будем забегать вперед, – предупредил Фальконе.

Эмили огорченно вздохнула:

– И это, по-вашему, отпуск?

Инспектор поднял папку с досье на Мэсситера, подержал ее на ладони, как будто взвешивая, и бросил на стол.

– Здесь бесплатный билет на Изола дельи Арканджели. Специально для вас, Эмили. Поговорите с Хьюго Мэсситером. Посмотрите, что он там делает. Действительно ли все так благородно и бескорыстно. Мне бы хотелось узнать ваше профессиональное мнение.

Скрытая лесть Фальконе нисколько ее не смягчила.

– Я приехала в Венецию не для того, чтобы давать профессиональные заключения.

Инспектор поднял стаканчик.

– Разумеется, нет! Вы приехали посмотреть достопримечательности. Провести время в приятной компании. Все это будет. Как только мы покончим с маленькой домашней трагедией и, обретя свободу, вернемся в цивилизацию. Салют!

Никто не отозвался.

Тереза Лупо в упор посмотрела на Фальконе.

– Скажите, Лео, чем, черт возьми, занимается полиция Вероны? Вы вернулись совсем другим человеком. Вы изменились…

– Надеюсь, в лучшую сторону?

– Этого я не сказала.

Фальконе снова поднял руку, приглашая всех выпить.

– Вообще-то я работал не с полицией, а с карабинерами. Приятнейшие и в высшей степени интересные люди. Давно с такими не встречался.

Даже Тереза не нашлась, что сказать. Лео Фальконе в своей оригинальной версии скорее расстался бы с жизнью, чем завел компанию с карабинерами.

– Салют! – снова произнес этот странный, смутно знакомый незнакомец, неизвестно как оказавшийся в их компании.

Пять сидящих за столом человек чокнулись, хотя и с разной степенью энтузиазма.

Коста незаметно вылил свою граппу в чашку с кофе и поймал взгляд Эмили. Она явно оживилась. Что ж, ничего удивительного. Венеция не Рим. Здесь не бродят по улицам обкуренные наркоманы и свихнувшиеся маньяки. Случилась трагедия, и им предстоит найти ответы на извечные вопросы. Ответы эти лежат где-то там, в лагуне, в темных, запутанных переулках Мурано и на крошечном островке Изола дельи Арканджели.

– Итак, Ник, скажи мне. Как-никак на меня возложена обязанность научить тебя кое-чему. Сейчас для этого отличная возможность. Когда-нибудь и ты захочешь стать кем-то повыше, чем простой агент.

– Что сказать? – Став объектом прямого интереса инспектора, Коста почувствовал себя немного неудобно.

– Что изменилось после нашего сегодняшнего разговора?

Он уже думал об этом. Думал о ключе и двери. О Белле Арканджело. И ее трагически умершем муже.

– Изменился вопрос, – медленно сказал Ник. – Нам нужно думать не о том, каким образом Уриэль Арканджело убил свою жену, а о том, почему, как и с чьей помощью покойная Белла планировала убить своего мужа.

– Браво! – рассмеялся Фальконе, поднимая стаканчик. – Почти готовый инспектор!

В слепящем утреннем свете полицейский катер мчался по сияющей водной глади, отделяющей Венецию от Сант-Эразмо. Ник Коста сидел впереди, наслаждаясь ветерком и пытаясь вытянуть хоть какую-то информацию из Гольдони, местного полицейского, приданного им вместе с катером. Впрочем, в голове вертелись и другие мысли. За завтраком Эмили увлеченно читала досье на Хьюго Мэсситера, что не могло не обеспокоить Ника. Он чувствовал, что отчасти виноват и сам: англичанин заинтересовал его, и этот интерес передался Эмили. Впрочем, что случилось, то случилось, а копаться в прошлом так же бессмысленно, как и пытаться разговорить Гольдони. Проложенные через лагуну невидимые маршруты рулевой знал как свои пять пальцев, он ни разу не взглянул на карту или приборную доску и просто держал курс на Адриатику, не сбавляя скорости, меняя, когда надо, галс и беспрерывно смоля дешевые сигареты. Как он ориентировался, Коста не представлял. Постоянного полицейского участка на острове не было. Большинство его обитателей – их Гольдони называл матти, сумасшедшими, – почти не пользовались автомобилями, так что дорожные происшествия случались здесь крайне редко. Число ресторанов не превышало двух, бар имелся всего один. Туристов сюда не заманивали, хотя и терпели. Так что полицейскому было просто нечем заниматься на обширной зеленой равнине, площадь которой превышала площадь самой Венеции. И всюду поля и поля – занятые под овощи, артишоки, салат, перец и виноград, – для доставки плодов которых к рынкам города каждое утро устремлялась небольшая флотилия видавших виды плавсредств.