— Этого никак не скажешь про Тимофея Аристарховича.

— Да это особый случай, — отмахнулся Бергман. — И не спала она с ним, и не собиралась. Но в любовниках у нее всегда были очень обеспеченные мужчины. Если это актер второго плана — потому что, если бы был кто-то из ведущих, я бы знал, — то с баблом у него совсем не круто. Не Аглаин вариант.

— Пелагея Васильевна сказала, что очень симпатичный мальчик, — сообщил Николай.

— Аглая была еще не в том возрасте, чтобы на мальчиков переключаться.

— Ну, это для Пелагеи Васильевны он — мальчик. А на вид ему лет двадцать пять. Видный, фигура хорошая. Может, Аглае Станиславовне просто захотелось побаловать тело? Вдруг оказался классным любовником? Или Аглаю Станиславовну волновал только кошелек?

— Не только, — поделилась воспоминаниями я. — Да, она имела дело с обеспеченными мужчинами, но, по-моему, в первую очередь из-за того, чтобы никто не претендовал на ее деньги. Она не собиралась содержать никого из мужчин. И несмотря на свои доходы, несмотря на богатого папу, она обожала подарки.

— Кто их не любит? — хмыкнул Николай.

— Тут могли сыграть роль «хвосты», тянущиеся из детства, например, отсутствие внимания, искренней любви, которых жаждал ребенок. Поэтому она и относилась болезненно к ювелирным украшениям и ко всему остальному, что ей дарили мужчины. Поэтому с малообеспеченным мужчиной она не стала бы встречаться. Да, Тихий Псих стоит особняком, но, как правильно заметил Петр Аркадьевич, это — особый случай. Но ей также требовалось, чтобы мужчина удовлетворял ее в кровати. Она мне рассказывала про всех своих кавалеров именно с этой точки зрения.

— И что говорила про Амбардамяна? — поинтересовался следователь.

— Зверь.

Все присутствующие рассмеялись.

— Она придавала очень большое значение сексуальным возможностям мужчины, — продолжала я.

— И судя по прибамбасам в квартире, любила и пикантные развлечения, — заметил следователь.

— Любила, но без извращений. Так что артист вполне мог быть пригрет именно из-за своих талантов в постели. Ну, например, на месяцок. Или на те периоды, когда у Амбардамяна вынужденное воздержание перед соревнованиями. Может, ей его кто-то рекомендовал попробовать. В их среде и такое практикуется. Они обмениваются любовниками с подружками, обсуждают, кто на что способен. Она сама мне об этом говорила, ссылалась на знакомых.

— А вы мужчин с подругами не обсуждаете, Наталья Валерьевна? — заинтересованно спросил Николай.

— Конечно, обсуждаем, но не так! Подход другой, упор другой. У меня нет и никогда не было общих мужчин с подругами. Наоборот! Женщины — обычные женщины — не могут дружить, если у них когда-то был общий мужчина, хотя бывают исключения. Для дружбы двух обычных женщин не должны совпадать их мужчины — они сами должны нравиться разным, им должны нравиться разные мужчины. Часто дружба девочек, девушек длится до первого мальчика, юноши, мужчины. Были не разлей вода, а потом раз — и глаза друг другу готовы выцарапать.

— А в среде светских львиц все обстоит по-другому, — поддержал меня Бергман. — Сам неоднократно становился свидетелем подобных обсуждений. Ты попробуй вот этого, потому что у него в штанах целая гиря. Это я для примера. Чувств нет. Хотя есть собственнические инстинкты. Если удалось прихватить богатого мужика, в особенности девочке, приехавшей из маленького городка средней полосы России, будет держаться за него всеми силами, руками, ногтями, зубами. Обсуждать не будет. Обсуждают тех, на кого не рассчитывают, кого используют только для удовлетворения определенных потребностей. Аглая явно не собиралась строить с сериальным артистом никаких отношений. Он явно был нужен ей только для секса и, возможно, потому, что ей его порекомендовала какая-то другая светская львица. Показывайте уж, кто такой.

Николай протянул Петру Аркадьевичу и мне по фотографии.

— Никогда этого типа не видел, — сказал Бергман.

А я видела, только давно. Но узнала сразу же.

Это был мой единоутробный брат Константин.

Наверное, стоит сделать небольшое отступление и рассказать про мою семью и мое детство, которые и повлияли на мой выбор профессии в дальнейшем. Мне захотелось помогать детям и их родителям, чтобы они избежали хотя бы части проблем и боли, с которыми приходится сталкиваться. Тех, с которыми столкнулась я сама.

С самого раннего детства, с тех самых пор, как я себя помню, я знала, что меня очень любит отец. Он занимался мною, он гулял со мной, он кормил меня, а у матери я вызывала только раздражение. И еще родители каждый день ругались. Они думали, что я сплю в своей комнате нашей небольшой двухкомнатной квартиры, но я все равно их слышала. Дом-то был панельный, да и мать долго не могла сдерживаться. Они начинали шепотом, потом звук усиливался.

Когда мне было пять с половиной лет, отец исчез. Я не могла понять, где мой любимый папка. Мать не говорила, то есть уходила от ответа на этот вопрос, вернее, уходила от объяснений. Она просто заявляла:

— Он больше не придет. Прими этот как факт. Чем быстрее это осознаешь, тем лучше для тебя.

Но для меня это было хуже! Я устраивала истерики. Мать лупила меня по щекам и орала. Я тоже орала, и мои истерики только усиливались.

В результате мать отвела меня к детскому психологу. Мне повезло — попалась очень мудрая женщина, с которой я поддерживаю отношения до сих пор. Она помогала мне на протяжении всей жизни и одобрила мой выбор профессии.

Она объяснила мне, что отец был вынужден надолго уехать. Иногда так складывается жизнь, что требуется уехать. Быстро, без прощаний. Когда-нибудь он вернется, нужно только ждать, самой ждать, верить, что папа обязательно за мной придет. Но ждать и верить нужно, не посвящая в это мать и не делясь с ней своими эмоциями, опасениями, страхами и страданиями. Психолог-то быстро разобралась с отношениями в нашей семье и моими приоритетами.

И только через несколько лет я узнала, что отец сел в тюрьму.

Мать не носила ему передачек, не писала писем, не ездила на свидания. Она с ним развелась и перехватывала письма, которые отец писал мне. А он писал все годы… Он же все равно оставался моим папкой, он все равно меня любил. И отобрать меня у матери стало целью его жизнью.

Я ждала, еще не зная, сколько лет ждать, чего ждать, почему ждать. Но я тогда, в раннем детстве, поставила перед собой первую цель: дождаться отца, чего бы мне это ни стоило.

А у мамы вскоре появился дядя Володя. Как я поняла в более старшем возрасте, дядя Володя был женат и разводиться не собирался. Он был каким-то чиновником, не самым высокопоставленным, но сидел на месте, на котором есть что брать. Давали столько, что на мою мать он денег не жалел. Вероятно, и основной семье тоже хватало.

Я умела читать и писать уже в четыре года — со мной занимался отец. После появления дяди Володи или даже до этого мать стала активно приучать меня к чтению. Ведь ей нужно было искать нового мужа, а меня куда-то пристраивать, следовательно, посвящать посторонних в дела нашей семьи, мать же этого не любила и не хотела выносить сор из избы. Вероятно, и к психологу она меня в свое время повела из-за того, что соседи не могли не слышать моих истерик.