— Конечно. Кто ж спорит? Они на смех нас поднимут: однучуть машина не сбила, другая эссенцию пьет… Посоветуют пить чай, а тебепереходить дорогу в положенном месте.

— Я все поняла, — останавливаясь и вынудив Женькупритормозить, заявила я. — Ты не хочешь идти в милицию, потому что тыавантюристка и дура. Допустим, это аргумент. Но я хочу, чтобы ты знала: еслинас все-таки укокошат, то произойдет это по твоей милости.

— Типун тебе на язык, — обиделась подружка. —у нас есть два варианта выхода из данной неприятной ситуации Вариант первый:сидим тихо, никуда не лезем, убийца видя нашу занятость, успокаивается иоставляет нас в по кое. Вариант второй: мы находим его раньше, чем он насуспевает укокошить, и вот тогда двигаем в ментовку. Нам подарят часы инагрудный значок «Юный друг милиции».

— Венок нам подарят, один на двоих, — вздохнула ямы как раз вошли в подъезд моего дома, я начала думать о пельменях и кразговору охладела.

В квартире Женька сразу прошла в кухню, включила магнитофони кофеварку, а я направилась в ванную переодеться. Флакон с шампунем лежал враковине. Я взяла его в руки, повертела и позвала Женьку.

— Чего ты? — недовольно спросила она, возникаяпороге.

— Шампунь лежит в раковине.

— А должен где?

— Должен стоять на полке, — разозлилась я.

— Так… Пройдись-ка по жилищу, может, еще че приметишь.У меня были гости, почему бы им не заглянуть и к тебе?

Осмотр квартиры ровным счетом ничего не дал. То мнеказалось, что все вещи на своих местах, то вроде бы стоят или лежат немногоиначе, поручиться я не могла ни за то, ни за другое, оттого расстроилась: ужзнать, так наверняка.

— Шампунь мог сам свалиться, — подсказала Женька.

— Стоял, стоял и упал, — съязвила я.

— Точно, стоял, стоял и устал, оттого лег… — Женькапотерла нос и спросила тоскливо: — Как думаешь, кофе выпить мы можем?

— Что за глупость? — нахмурилась я.

— А если отрава? — Такая мысль не приходила мне вголову, но теперь угнездилась в ней основательно и, судя по всему, надолго.

— Как же теперь жить? — охнула я.

— Будем есть пельмени, — утешила Женька. — Мыих принесли с собой. А вместо кофе и кипяточек сгодится, не помрем. Вообщепитаться можно в кафе. Деньги у тебя есть, меня как-нибудь прокормишь.

Перспектива не особенно вдохновляла, мы принялись пельмени,а я попробовала рассуждать здраво.

— Вряд ли они станут травить нас мышьяком. Тебе растворподменили, а не яд сунули, значит, хотели выдать убийство за несчастный случай.

— Ну… — с набитым ртом кивнула Женька.

— Ну. — сморщилась я. — Думаю, кофе вполнеможно выпить.

— Пей, — согласилась Женька. — Я сейчас нехочу, может, попозже…

Кофе я выпила, чутко прислушиваясь к тому, что происходит вмоем организме, Женька с любопытством за мной наблюдала, потом не выдержала итоже выпила, после чего я пошла принять душ, а она стала звонить по телефону,удобно расположившись в моем кресле.

Я вернулась из ванной и застала Женьку в сильнойзадумчивости и с постным выражением лица.

— Удалось узнать что-нибудь интересное? —попробовала я оторвать ее от тяжких дум и энергично предложила: — Пораскинеммозгами, выстроим версию…

— Хана всем версиям, — возвестила подружка. —Считай, приехали. Сидим тихо, о милиции даже не думаем и ежедневно ходим вцерковь: авось Господь поможет, грехов на нас, поди, не больше, чем на прочих,и положительные качества, безусловно, имеются.

Я хмыкнула и поинтересовалась:

— И кто у нас живет на Гороховой, тридцать?

— Замечательный человек, краса и гордость нашего края…

— Губернатор, — подсказала я.

— Не смеши, — презрительно фыркнула Женька. —Наш губернатор не отгораживается заборами от избирателей, он у нас демократичени живет в одном подъезде со своим народом. А вот на Гороховой, тридцатьпроживает Николай Петрович Козырев, по кличке Козырной. Слыхала о таком?

— Нет, — покачала я головой. — Нодогадываюсь, что он мужчина приятный во всех отношениях.

— Точно, я тебе больше скажу: исключительно редкихдостоинств человек. Например, денег столько, что он просто не знает, бедняга,что с ними делать. И раздает налево и направо, и в городе, и в области,говорят, и в столице уже раздает, причем помногу и с большим для себя шиком.

— Ясно, — мысленно себе посочувствовав, сказала я.А чем твой Козырной занимается?

— Всем, — обрадовала Женька. — От наркоты досельского хозяйства. Колбасу, к примеру, делает. А мы пойдем на фарш. —Женька была расстроена по-настоящему, да и мне появление какого-то мафиозисовсем не нравилось но кто-то из нас обязан не падать духом, значит, сейчас мояочередь.

— Мы с тобой уже решили: убийца не профессионал,Бандиты мудрить бы не стали. Встретили у подъезда — и дел на три минуты. А этивозились с трупом, занятие не из приятных, и все почему? Потому что не было уних алиби на вторник. Пришлось покойничку умирать еще раз — в пятницу. Бандитамтакое даже в голову не пришло бы.

— А зачем тогда Аверин послал рукопись этомуКозыреву? — ядовито поинтересовалась Женька.

— Ты ж говоришь, мужику деньги девать некуда, может, онхотел издать меня в сафьяновом переплете с золотым тиснением, — нашлась я.

— Дура ты, Анфиса, и я дура. Может, правду говорят, чтодуракам везет?

Часа два мы еще сидели и толкли воду в ступе, плюнуть и забытьне получалось, а гениальные идеи отсутствовали. Женька сделала несколькозвонков, но ничего существенного они к тому, что мы уже знали, не прибавили. Вконце концов мы выпили валерьянки, проверили замки на входной двери и леглиспать.

— Кошка сдохла, хвост облез, кто заговорит, тот еесъест, — громко сказала Женька и отвернулась от меня, чему я, признаться,порадовалась, потому что хотела спать, а не вести пустопорожние разговоры.