Алессандро думал, что Роберто с женой был таким же отстраненным, как и с сыном, но оказался не прав. Его отец безумно любил жену, а потеряв ее, утратил смысл жизни. Он потерял желание сблизиться с сыном, который был постоянным напоминанием о любимой женщине, которую он потерял. Он с головой ушел в работу, чтобы справиться со своим всепоглощающим одиночеством.

Сегодня Алессандро отправился спать, не проверив свою рабочую почту и не убедившись, что дела в его компании идут как надо.

Когда Алессандро спустился на кухню следующим утром, Роберто уже не спал. На кухонном столе лежали две черные кожаные коробки.

– Мальчик мой, не надо стоять, уставившись на коробки! – сказал он. – Открой! Я должен был давным-давно их тебе отдать. – Алессандро смотрел, как отец наливает себе чай в большую кружку. – Ну, – Роберто развернулся, старательно отводя взгляд от сына, – чего ты ждешь? Я помереть успею, пока ты решишься. Я хочу, чтобы ты посмотрел на свою мать. Мне давно следовало это сделать. И сделал бы, но…

– Не беспокойся. Я посмотрю фотографии.

– Ты простишь меня?

Алессандро никогда не думал, что когда-нибудь услышит от отца эти слова, и что-то внутри его изменилось…

– Не знаю, – протянул он. – Это зависит…

– От чего?

– От того, переедешь ли ты в коттедж до того, как там построят парник, абсолютно отвечающий всем твоим требованиям, потому что это несколько сложнее, чем я ожидал…

Роберто расслабился и слегка улыбнулся:

– Я старый человек. Не уверен, что смогу пойти на компромисс… Хотя я очень постараюсь.

Лора не знала, чего ожидать, когда следующим утром пришла в дом Роберто.

Порывы холодного ветра взметали снежинки в серо-желтое утреннее небо. В последние несколько недель зима была удивительно мягкой для этих мест, и теперь готовилась наверстать упущенное. Но так всегда и бывало в здешних местах: на смену унылым дождям приходили сильные морозы и метели.

Бабушка осталась дома, и Лора была рада, что может побыть наедине с собой. Ей нужно было время, чтобы привести мысли в порядок.

Прошедшая ночь потрясла ее. Она не ожидала, что Алессандро заявится к ней. Они провели так много времени, кружа вокруг да около в доме Роберто, что ситуация складывалась почти сюрреалистичная. Их единственный поцелуй был так давно, что Лора иной раз спрашивала себя: а был ли он вообще?

Она пыталась понять: займутся ли они когда-нибудь любовью? Или они так и будут играть в эту игру, пока не придет время ему исчезнуть, и она сможет видеть его лишь мимоходом во время его визитов к отцу.

Она знала: если он уедет, так и не занявшись с ней сексом, – так тому и быть. Он уедет обратно в Лондон, а она останется здесь и будет оглядываться назад с… она не знала. С сожалением? облегчением? грустью?

Чем дольше они ходили кругами, обмениваясь мимолетными взглядами, тем сильнее ей казалось, что они никогда уже не доберутся до постели, хотя она хотела этого больше всего на свете. Поэтому она была счастлива, когда Алессандро без предупреждения появился у нее на пороге. Если у нее и были какие-то сомнения, то они развеялись в ту же секунду, как она открыла ему дверь.

Лора думала, что он пришел к ней потому, что больше не мог выносить напряжения, возникшего между ними. Да, он хотел ее, но приехал к ней потому, что хотел физического высвобождения своих эмоций. Он только что узнал ошеломляющую правду, и единственный известный ему способ, который мог помочь, – это секс.

Лоре было больно признавать, что, не будь ее, Алессандро мог бы заняться сексом с любой из своих многочисленных подружек, просто чтобы снять напряжение.

И все же он сказал, что по-прежнему хочет ее.

Лора знала, что должна пресечь это на корню, но трусливо отодвинула разумную мысль, понадеявшись, что их хрупкая связь может продлиться хотя бы немного дольше. И теперь, подъезжая к особняку, она спрашивала себя, не пожалел ли Алессандро о словах, сказанных в минуту душевной слабости.

Люди много чего болтают, находясь не в себе. Привычная маска соскользнула с его лица, когда он этого совсем не хотел. Он любил абсолютный контроль. Лора решила, что лучшее, что она сможет сделать, – притвориться, что ничего не изменилось. Она не собиралась манипулировать Алессандро только потому, что он сказал то, чего говорить не собирался.

Лора остановила машину на подъездной дорожке особняка. Она смотрела сквозь лобовое стекло на кружащийся снег и хмурилась. Конечно, она проявила бы чуткость к любому, кто прошел тот же путь, что и Алессандро, но то, что она к нему испытывала, было куда больше, чем просто сочувствие, и от этого ей становилось страшно. Вздохнув, она пошла к дому.

Единственный способ справиться со сложившейся ситуацией – игнорировать ее. Поэтому, когда дверь ей открыл Алессандро, Лора вежливо улыбнулась и непринужденным голосом сказала, что пришла помочь упаковывать вещи.

– Я, наверное, не приехала бы, если бы сразу поняла, что начинается сильный снегопад, – щебетала Лора, – но я уже почти добралась, когда это осознала.

Лора мельком взглянула на него. Алессандро был небрит и непричесан, но вместо того, чтобы выглядеть неопрятным, он выглядел чертовски сексуально. Она хотела смотреть и смотреть на него. Она почувствовала, как венка запульсировала у нее на виске, а горло мгновенно пересохло.

Алессандро посмотрел на нее и нахмурился. Ему было совсем не по душе ее радостное приветствие. Большую часть ночи он провел в мыслях о ней. Он хотел заглушить свои мысли с помощью ее прекрасного тела, он хотел продолжения. Конечно, он не ждал, что Лора явится к нему, облаченная в шубу, надетую на голое тело. Мало того, что это не слишком удобно, ко всему прочему это совершенно не ее стиль. Но она могла хотя бы сделать попытку затащить его в ближайшую свободную комнату и…

Лора оказалась единственной женщиной, которая после ночи сумасшедшего секса не планировала поддерживать его интерес к себе. Любая другая женщина явилась бы в самом сексуальном своем наряде, с перьевой метелкой для пыли в руках и идеей, что можно со всем этим сделать.

Алессандро хватило беглого взгляда, чтобы понять, что под одеждой у Лоры практичное и удобное белье. Он не мог себе представить, чтобы у Лоры была перьевая метелка, а если и была, то использовалась она исключительно по назначению.

Алессандро облокотился о дверной косяк и скрестил руки на груди.

– Ты можешь возвращаться обратно, – холодно сказал он. – Не хочу, чтобы ты застряла здесь из-за снегопада. Отец рассказывал, что такое часто случается.

– Другими словами, ты просто не хочешь, чтобы я приходила.

– Проходи. – Он посторонился и впустил ее в дом.

Она что, собирается делать вид, что они вчера не занимались любовью? Сама мысль, что она может пойти этим путем, ошеломила его.