Энтузиазм и предвкушение перемен испытывали все переселенцы, даже те, кто не слишком верил пропаганде коммунистической печати. При отправлении кораблей люди кричали «ура» и пели Интернационал. Тяжелое многодневное путешествие многим запомнилось именно этим небывалым подъемом и восторженным ожиданием чего-то светлого и радостного. «Мы ехали строить социализм, мы ехали в свободную страну, где нас встретили как лучших друзей!» – вспоминал 70 лет спустя Юрьё Мюллюхарьо[227]. Никто не знал, какие трудности ожидают их впереди.

Организованный характер эмиграции в Советскую Карелию позволил Комитету технической помощи Cоветской Карелии получить специальные условия у одной из пароходных компаний, осуществлявших трансатлантические перевозки. Основным перевозчиком, совершавшим рейсы с группами североамериканских финнов, стала шведская компания Svenska Amerika Linjen (Шведско-американская линия). Ее пароходы «Грипсхольм», «Дроттнингхольм» и «Кунгсхольм» ходили по маршруту Нью-Йорк – Галифакс – Гётеборг, откуда переселенцев поездом доставляли до Стокгольма, и затем на пароходе «Кастельхольм» в Ленинград[228]. Эта компания перевезла в СССР не менее двух третей иммигрантов. Чтобы получить столь выгодный контракт, ее руководство заключило соглашение с Комитетом технической помощи Карелии о выплате ему комиссии в размере 11,5 американских долларов за взрослого пассажира и 5,75 – за ребенка из групп, организованных комитетом. Эти отчисления стали важной доходной статьей в бюджете комитета[229]. Некоторые группы отправлялись из Нью-Йорка рейсами других компаний до Лондона или Гамбурга, откуда их перевозили в Ленинград пароходами Совторгфлота[230]. Из Ленинграда в Петрозаводск ехали, как правило, в жестких вагонах без удобств.

Схема трансатлантического маршрута Шведско-Американской линии.

Источник: НАРК. Ф. Р-685. Оп. 2. Д. 127. Л. 14

Упоминается в документах и группа американских финнов, добиравшаяся до Карелии через Владивосток и Транссибирскую магистраль[231]. Можно предположить, что это были жители Западного побережья, которые самостоятельно организовали группу для переселения.

Переезд был тяжелым, но то, что видели переселенцы по прибытии в СССР, заставляло сразу забыть о трудностях долгого пути. Первая реакция на советские реалии, которая упоминается почти во всех интервью и воспоминаниях, – это культурный шок, разочарование и бесконечное удивление.

Необходимо отметить, что столь негативные впечатления были характерны для взрослых иммигрантов. Дети иначе воспринимали новую жизнь. Мейми Севандер, в то время десятилетняя девочка, вспоминала свою первую встречу с Петрозаводском так:

Двенадцатилетнему Карло Ранта, в отличие от перепуганных родителей, тоже казалось, что «всё не так уж плохо: мы получали из Инснаба хлеб и масло, бегали целыми днями на улице, что еще надо?»[236]