— Джосс?

— Что?

— Прости, что я была такой паршивой подругой. И помни, ты не одна.

Как бы не так.

— Я тоже была паршивой подругой. И тоже об этом жалею.

— Ты сказала, Джеймс у тебя?

— Да.

— Я не хочу быть одна. Глупо быть одной, когда можно быть рядом с Джеймсом. Господи, какую чушь я порю.

Я почувствовала, как губы расплываются в улыбке. Тяжесть в груди начала рассасываться.

— Вовсе не чушь. Правда не может быть чушью.

— Я позвоню ему прямо сейчас.

— Отлично. Кладу трубку.

Я дала отбой и растянулась на кровати, прислушиваясь. Минут через двадцать хлопнула входная дверь.

Я встала и вышла в гостиную. Пусто, на диване лежит аккуратно свернутое одеяло, поверх него — листок бумаги. Записка от Джеймса.

«Джосс, я твой должник».

Сжимая записку в руке, я вернулась в спальню и уставилась на семейную фотографию. Мне казалось, боль притупилась с годами. Но в последние несколько дней стало ясно, что я ошибалась. Мне необходимо с кем-то поговорить. Эта необходимость назрела уже давно. Но я боялась. Боялась, что человек, которому я откроюсь, при случае использует мою откровенность против меня. В школе я ходила к психотерапевту, но все ее попытки мне помочь разбивались о стену, которой я себя оградила. Тогда я была подростком. И думала, что могу сама разрешить все свои проблемы.

Теперь я выросла. Я понимаю, что не способна справиться со своими проблемами в одиночку. Я не хочу, чтобы приступы удушья повторялись. И я должна изменить правила, которые сама для себя установила.

— Что, загадочный незнакомец уже смылся?

Голос раздался над ухом так неожиданно, что я вздрогнула и просыпала на стол ложку растворимого кофе, которую держала в руках.

— А вы, я смотрю, никогда не работаете! — процедила я, метнув на Брэдена сердитый взгляд через плечо. — И никогда не стучите, прежде чем войти!

Брэден, прислонившийся к косяку кухонной двери, и бровью не повел.

— Можно мне чашечку кофе? — спросил он, указывая на чайник.

— С молоком?

— С молоком. И два кусочка сахара, будьте любезны.

— Почему-то я была уверена, что вы пьете черный и несладкий.

— Человеку свойственно ошибаться. Кстати, вас бы тоже не мешало немного подсластить.

— Так вы будете кофе? — сморщила я нос. — Или предпочитаете упражняться в остроумии?

— А еще говорят, утро вечера мудренее, — пробормотал он.

— Это вы к чему? — Я швырнула в его кружку два куска сахара. — Хотите сказать, что утром я так же невыносима, как и вечером?

— Что-то в этом роде, — засмеялся Брэден.

Как и всегда, от его смеха у меня защекотало в животе.

Ожидая, пока чайник закипит, я сложила руки на груди. Лифчика под майкой не было, и я не забывала об этом ни на секунду. В обществе Брэдена я вообще ни на секунду не забывала о своем теле. Честно говоря, после гибели родителей и Бет мне стало совершенно наплевать, как я выгляжу. Носила я исключительно те вещи, которые казались мне удобными, никакими женскими ухищрениями не пользовалась. Меньше всего на свете меня волновало, какое впечатление я произвожу на других людей. Как ни странно, это работало в мою пользу и привлекало парней.

Но сейчас, стоя напротив Брэдена, я осознала, что все мое хваленое безразличие как ветром сдуло. Мне было далеко не наплевать, нравлюсь я ему или нет. В отличие от красоток, которые наверняка бродят вокруг него стаями, я не могла похвастаться модельной фигурой, то есть не отличалась ни ростом, ни особой худобой. Конечно, коротышкой меня никто бы не назвал, но и высокой тоже. Слава богу, ноги у меня стройные и талия тонкая, но бедра широковаты и попа довольно увесистая. Да и грудь не маленькая. Волосы у меня неопределенного оттенка — что-то среднее между русым и каштановым, — зато густые, длинные и вьются естественным образом. Но у меня редко возникает желание ими щегольнуть, обычно я закалываю их в небрежный узел на затылке и почти никогда не распускаю. Глаза можно считать моим главным достоинством — так говорят люди. Я унаследовала от папы необычный, светло-серый с переливом цвет. Но в сравнении с глазами, которыми природа наградила Холли или Элли — кошачьими, миндалевидными, манящими, — мои гляделки проигрывают.

Нет, на обложку гламурного журнала я, честно говоря, не гожусь. Конечно, причислить меня к разряду уродин тоже было бы несправедливо, но… Господи, никогда прежде я не переживала, что недостаточно хороша собой. Этот проклятый Брэден замутил мне голову. Превратил в полную кретинку.

— Правда, вы что, целыми днями валяете дурака? — вновь попыталась я пустить в ход язвительность.

Он сделал несколько шагов ко мне. На нем был очередной костюм-тройка, как всегда, фантастически шикарный. Обычно высоким широкоплечим парням больше идут джинсы и ковбойки, особенно в сочетании с небритым подбородком и взлохмаченными волосами. Но Брэден выглядел так, словно родился в этом костюме. Стоило ему приблизиться, соблазнительные фантазии снова завладели мной. Я представляла, как Брэден меня целует, подхватывает на руки, сажает на стол, раздвигает мои ноги. Его язык проникает мне в рот, одна рука ласкает грудь, другая скользит между ног…

Я едва не затрясла головой, чтобы отогнать опасное видение. Скорей бы закипел этот чертов чайник.

— У меня деловая встреча через полчаса, — сообщил Брэден.

Чайник наконец пронзительно засвистел, и Брэден первым протянул к нему руку.

— Решил по пути заглянуть к вам, узнать, в каком вы сегодня настроении. Вчера, перед тем как мы расстались, у меня создалось впечатление, что вам собираются его испортить.

Я смотрела, как он разливает воду по кружкам. Может, стоит ему рассказать про Райан и Джеймса?

— Доброе утро!

В кухню вошла Элли, свежая после сна, умытая и одетая. Правда, кардиган она напялила наизнанку. Я протянула руку и коснулась шва на рукаве. Элли смекнула, в чем дело, безмятежно улыбаясь, сняла кардиган, вывернула и надела правильно.

— Вчера, когда я вернулась, никакого Джеймса в гостиной не оказалось, — сказала она.

Я ощутила, как напрягся Брэден, взглянула на него и увидела, что он хмурится. Эта тема его, похоже, задевала. Я ухмыльнулась, сознавая, что могу его немного помучить.

— Да, он ушел еще вечером, — протянула я.

И вдруг поняла, что у меня нет желания темнить.

— Джеймс — бойфренд Райан, — сообщила я.

— Райан — это ведь твоя лучшая подруга? — уточнила Элли.

Она налила себе апельсиновый сок и уселась за стол со стаканом в руках. Я устроилась напротив. Когда Брэден не маячил перед глазами, я чувствовала себя безопаснее.