с газировкой. – Она вручила каждому по сэндвичу с сыром, предварительно упакованному в бумагу.

Все трое хором отозвались: Да, мэм – и направились к выходу. Тай напоследок обернулся.

Алиша встала.

– Фу-у, я просто с ног валюсь. Поеду с ними. Поболтаем потом?

Мы обнялись, и она закрыла за собой дверь.

– Я тоже утомилась, – сказала миссис Уильямс. – Пойду прилягу. Сивил, что-нибудь еще нужно?

– Нет, мэм.

Мэйс продолжал стоять в проеме между комнатами. Он повернулся боком, пропуская мать. В тускнеющем свете солнца его тень скользила по стенам.

– Так вы с Таем вместе?

– Нет, – отрезала я, поправляя подушки на диване.

Между диваном и креслом остался пустой угол. Я представила, как здорово туда впишется консольный телевизор, который был мне совершенно не по средствам. Надо выбросить эту мысль из головы. У меня нет возможности делать подобные подарки, а если бы и была, я не имею на это морального права. Одно дело – мебель из «Гудвилла». Телевизор – уже чересчур.

– Как первая неделя на новой работе? – спросила я.

Мэйс сел на диван и похлопал по сиденью рядом с собой. Я не пошевелилась.

– Ничего трудного, если вы об этом. Получше, чем на ферме. От рассола не так уж и сильно воняет. А, забыл сказать, я сходил в больницу Святого Иуды Фаддея и показал врачу ногу. Сказали, шишка моя – ерунда. Проткнули иголкой, все стало чисто.

– Выпустили гной, значит? Вот гадость.

Он рассмеялся.

– На транспорте добираетесь до фабрики без проблем?

– Выходить приходится рано, но это ничего, лишь бы автобус вовремя приезжал. На следующей неделе пикап уже будет в строю. Наконец смогу заплатить за ремонт.

– Это прекрасно, Мэйс. Я очень рада за вас. – Смотреть на него было одно удовольствие. Ради новой работы он привел себя в порядок и выглядел прекрасно. – Наверное, пора уже все показать девочкам. Я привезу их вечером.

Индия с Эрикой еще не бывали в квартире. Мэйс хотел устроить сюрприз.

– Я съезжу с вами.

– Можете остаться. Я…

– Это все-таки мои дочки.

Когда мы сели в машину, он до упора опустил спинку сиденья и закрыл глаза.

– Какой смысл со мной ехать, если вы всю дорогу будете спать?

– Когда человек спит, он все равно составляет другому компанию.

– Тот, кто составляет компанию, обычно разговаривает с водителем.

Он приподнялся.

– Ладно, мисс Сивил. О чем хотите поговорить?

– Как думаете, что девочки скажут, когда увидят квартиру?

– Ну, мама с тех пор, как ее увидела, только и делает, что благодарит Бога. Я спрашиваю, что приготовишь сегодня? А она мне – мол, столько благодати в душе, что и есть не хочется.

– Неудивительно. Огромная удача, что моя мама смогла протолкнуть вас в верх списка.

Следующие слова он произнес так тихо, что я еле разобрала их сквозь рокот мотора.

– Знаете, мы ведь и до вас как-то жили. Я уважаю ваш труд, но не надо из себя строить мессию. Вам, чиновникам, только и надо, чтобы все целовали вам ноги.

– Вот почему вы всегда это делаете?

– Что?

– Портите приятный момент.

Мимо нас с ревом пронеслась фура, и его ответ я не расслышала. И это к лучшему – мне не хотелось сейчас бороться с его перепадами настроения. Слишком уж он ершистый. Что ни скажи, все не так, каждая похвала – со скрытым упреком.

Вскоре на дороге стало менее шумно, и Мэйс продолжил:

– Вы не знаете, как это трудно – принимать чужую помощь ради детей. Я их отец. Это я должен обеспечивать семью, как и обещал жене.

Его голос сорвался. Солнце садилось, в машине померк свет, но я все еще хорошо видела Мэйса. Полулежа в кресле, он смотрел в потолок. Сложно было понять, что он чувствует. Я просто хотела помочь Уильямсам насколько смогу. Но мама права: нельзя задевать его гордость.

Когда мы добрались до фермы, девочки сидели на крыльце.

– Папочка, – закричала Эрика, – я потушила огонь, но дома еще тепло.

– Хорошо.

Мэйс вошел в дом, а я спросила девочек, хотят ли они увезти с собой что-то еще.

Индия подняла с земли куклу – белокожую, с запачканным лицом, – прижала ее к груди и уткнулась в спутанные волосы из пряжи.

– Твоя? – осторожно спросила я. Индии было одиннадцать, и для своих лет она выглядела рослой. Меня встревожила такая привязанность к игрушке.

– Ага, ее, – сказала Эрика.

– По-моему, она отлично впишется в вашу комнату. Индия, посадишь куклу к себе на кровать.

Мэйс вышел из дома.

– Что будете делать с собаками? – спросила я.

– Они не наши.

– Ненавижу собак, – прошептала Эрика, пока мы двигались к машине.

– Почему?

Она приподняла голову и показала на шею. В сумерках я разглядела старый шрам.

Сообразив, что собак мы с собой не берем, Индия выскочила из салона и подбежала к одной из них. Обняла, зарылась лицом в шерсть. Собака лизнула ей щеку.

– Ну все, поехали, – сказал Мэйс.

Когда Индия вернулась в машину, в глазах у нее стояли слезы. На спуске с холма она продолжала смотреть через заднее стекло на дворняжку. К тому времени, как мы подъехали к Дикси-корту, уже стемнело. Фонарей на улице не было. Я хлопнула дверцей, по улице пронеслось эхо. Где-то вдалеке раздался лай. Индия тут же повернулась на звук.

– Давайте скорее, – поторопил Мэйс, взбегая по ступенькам. Совсем недавно он просил меня не играть в мессию, а теперь вел себя так, будто вся заслуга принадлежит ему.

Я замялась. Пора было возвращаться домой. Мне хотелось остаться, но из головы не выходил упрек Мэйса, так что в квартиру я подниматься не стала. Видимо потеряв меня, он снова спустился.

– Эй, мисс. Пойдемте-ка и помогите мне с девочками. А то не дай бог разревутся. И что мне тогда с ними делать?

Я отвернулась и крикнула через плечо:

– Будьте их отцом, как вы сами сегодня говорили. Скажите, что мы увидимся, когда я приеду делать укол.

Выдавить эти слова стоило мне огромных усилий. Сев в машину, я еще пару мгновений глядела на окна их квартиры, надеясь, что за занавесками промелькнут силуэты девочек. Я бы хотела увидеть их улыбки, узнать, понравилось ли им, как мы обставили комнаты. Было больно отказываться от приглашения Мэйса.

Я так ничего и не разглядела и вдруг поняла, что сижу в темноте. Через опущенное стекло в машину задувал ветер, а вдалеке, не замолкая, все тоненько лаял щенок.

17

Не успела я оглянуться, как пришло время делать девочкам очередной укол «Депо». На этот раз полагалось отвезти их