Энжения, сидевшая на моем плече все время, что длились наши саперно-дипломатические переговоры, хранила напряженное молчание. Я чувствовала, как крысявка вся обратилась в тугой комок нервов и мускулов, готовых в любой момент ринуться в атаку, но пока затаившихся в засаде. И только когда мы зашагали по парковой дорожке, голохвостая позволила себе немного расслабиться.

Я же подумала, что деканат факультета прикладной магии может чуточку, часика два, подождать. Мне же за это время желательно успеть выскочить замуж.

— А каково полное имя твоего друга? — Я сочла, что негоже идти в молчании.

Ответ мне, конечно, ровным счетом ничего не скажет, поскольку в этом мире я никого толком и не знаю, но все же.

— Альтерин Вердэн, — отчего-то поморщился оборотень.

Я же услышала и забыла, решив разузнать у перевертыша о самой академии и о порядках, царящих тут. Как вскоре выяснилось, зря была столь невнимательной.

Альт обнаружился в кружевной тени одного из деревьев, что росло недалеко от входа. Долговязый, тощий, весь состоящий из углов, даже лицо его было каким-то нескладным. Черные волосы, светлая кожа, светлые глаза цвета поземки. По сравнению со своим накачанным русоволосым другом, у которого солнце расцеловало всю кожу до бронзы, он смотрелся странно. Я мысленно усмехнулась: да эти двое — идеальный плакат для фитнес-клуба с подписями «до» и «после».

И все же чувствовалось в этом Альте что-то, что делало его притягательным. Может, живой, пытливый взгляд, может, манера держаться, свойственная лишь аристократам, а может, что еще.

Как впоследствии оказалось, именно это «что еще»: Альт был чудесным собеседником, с которым через пару минут напрочь забываешь о его внешности. Даже возникшую неловкость, когда оборотень представлял меня другу, описывая, как мы познакомились при неудачной попытке «припугивания», Альт сумел разбавить беззлобной шуткой. Хотя по взгляду, промелькнувшему в глазах долговязого, стало понятно: несмотря на недосказанное его другом, он прекрасно представил, что чуть не произошло в парке.

Наконец, когда красноречие оборотня иссякло, Альт обратился уже ко мне:

— И что же у вас за заманчивое предложение, лесса Рейнара? — Глаза собеседника смеялись, словно он уже предполагал, каков будет мой возможный ответ.

— Фиктивный брак. — Я не стала закладывать великосветские круги словесных оборотов, а перешла сразу к сути.

— Фиктивный? — Альт выглядел слегка удивленным. — Признаться, мне чаще приходилось слышать об истинном. И не от юных девушек, а из матушкиных уст.

Эта случайно оброненная фраза заставила меня по-новому взглянуть на собеседника: а он не так прост, как кажется на первый взгляд. Хотя если учесть, что Альт скорее всего кровей благородных и, очевидно (один лишь платочек из тонкого батиста с монограммой, небрежно торчавший из кармана камзола чего стоит!), далеко не бедняк, то логично предположить, что бракозаводные планы на его особу начали строиться чуть ли не с пеленок.

Я бросила выразительный взгляд на его запястье, где, как выяснилось в одной из задушевных бесед с крысявкой на дирижабле, должны красоваться брачные кандалы — парные браслеты мужа и жены.

— Судя по всему, речами и посулами на этот «истинный» матушке соблазнить не удалось? — усмехнулась я.

— Ну не то чтобы совсем, — протянул Альт, — но если я поступлю в академию, то вопрос о моей женитьбе будет временно закрыт. Так что причин, по которым я стремлюсь сюда попасть, у меня несколько.

— И какая же основная? — задала я вопрос тем тоном, в котором было поровну отмерено беспечности и любопытства. Вот только деловых ноток забыла добавить. Ан нет, не забыла. Специально.

Но от собеседника все же не укрылся подтекст вопроса: честная сделка предполагает честную игру. И от того, насколько Альт будет со мной откровенен, зависит, удастся ли нам договориться.

— Как ни банально это звучит, но я хочу стать боевым магом.

— А родительница против? — Кажется, я начала улавливать суть проблемы.

У нас вон многие мамочки спешили дать взятку кто призывной комиссии, кто врачам, лишь бы дитятко не подвергалось опасности. Осудить я их за это не могла, не будешь же винить мартовского кота за то, что он орет под окнами по весне? У него — инстинкт. Вот и у родительниц тоже есть инстинкт — материнский: оберегать и сохранять свое чадо. При этом не имеет значения, что дитятя уже выше отца на голову. Мать всегда останется матерью, и по вечерам, заходя в комнату сына, будет стараться укрыть его одеялом получше. И не важно, что при этом она раскрывает его жену.

А представить, что сынуля сам решил в боевики топать? Так там же убить могут: умертвив какое решит подзакусить или соседи все же переплывут горы, перелезут через моря, пролетят над болотами, откопаются из снегов и нападут. Тогда что? На передовую?

Но, как оказалось, я мыслила все же стереотипами своего мира.

— Лесса Вердэн, может, и не была бы против, если бы имелись еще наследники по мужской линии… А мой старший брат… — тут он замялся, подбирая слова, — в силу некоторых причин навряд ли сможет подарить матушке внука. Оттого вопросы моей безопасности и женитьбы для нее первичны. — Альт все больше краснел, то ли от стыда за подробности, то ли от злости, что приходится обсуждать столь личные темы с практически посторонней девицей.

Зато Кай, как я уже успела понять, был чужд пиетета и церемоний:

— Почтенная лесса так прямо и заявила, что ей хватило старшего сына, закончившего магистерию, второго она потерять из семьи не хочет. А у нее слово с делом не расходится: она умудрилась заручиться обещанием Дэниэля — старшего брата, что ректор свиток на поступление с фамилией Вердэн не подпишет.

— Спасибо, ты очень выручил, — раздраженно бросил Альт. — Всегда мечтал, чтобы о личном говорили за меня.

Оборотень чуть стушевался, а потом недовольно дернул головой:

— С твоим желанием изъясняться деликатно мы время можем потерять. А день — он не бездонный.

Словно в подтверждение его слов пробил колокол, оповещая о том, что скоро начнется вечерняя служба в храмах Пресветлой.

Я же взвешивала все «за» и «против». Кандидата в соломенные вдовцы надо поискать. И скорее всего такому еще и доплачивать придется. А вдруг попадется сволочь какая? А этот Альт вроде нормальный парень. Не дурак, хотя наверняка со своими прибабахами… С другой стороны, у него в приданом — рассвирепевшая мамаша. А то, что она таковой будет, — как пить дать. Дитя сумело обойти ее заслон. Хотя, в случае чего, развестись ведь никогда не поздно?

Вот только один вопрос оставался неясным: а что со старшим-то такое, что он не может продолжить род? Болен?

Я озвучила эту мысль. Реакция у Альта оказалась странная: он отрицательно покачал головой и покраснел. Причем так густо, как это умеют только светлокожие, алея маковым цветом.

— Это из-за сферы его интересов, — туманно охарактеризовал он.