Ганс пропустил вперёд Найдёнова с девушкой на руках и шагнул следом. Двери закрылись. Гейнц достал две бутылки пива, протянул одну Отто. Тот отложил пустой инъектор, который так и держал в руках, неодобрительно покачал головой:

– И что это было? Не ожидал от тебя, Петя. Всё это можно было сделать совсем не так. Мягче, спокойнее. Ведь это даже не истерика, это просто срыв, самая настоящая шоковая реакция, – Отто взял пиво, сделал глоток и замер. – Погоди. Ты специально… Ну и сволочь же ты, Пётр Иванович.

Тот пожал плечами. Он и не думал, что Отто поймёт. Вернее рассчитывал, что тот как раз не поймёт его настоящих мотивов.

– Зато теперь я знаю, что с ней всё в порядке.

– А могло быть иначе?

– Могло. На, смотри, – Гейнц протянул другу сводный отчёт по событиям на Тиране и Теллуре. Отто со скептической миной взял планшет, начал читать, нахмурился, а потом удивлённо поднял глаза:

– Ого! А как же её Пси-корпус прозевал? Она же на Тиране не могла с ними не… Погоди, они о ней знают?

– Да. Её Матвеев прикрыл. Начальник сотого отдела.

– Это который молодой нахальный выскочка, у которого в активном словаре нет слов «дисциплина» и «субординация»?

Гейнц хмыкнул: цитату Адмирала он узнал. Номбрилли на дух не выносил Матвеева и, не стесняясь, сообщал своё мнение о нём направо и налево.

– Он самый. Понимаешь, почему я хотел посмотреть на её реакцию?

– Пожалуй. И теперь тебе нужно моё мнение? Как по мне, реакции вполне естественные. Может, несколько гиперэмоциональные, но это не игра, скорее, следствие её чувствительности, – Отто кивнул на планшет, – и пережитых событий. Но ей обязательно нужна помощь психолога. Мы знаем о девочке недостаточно, а учитывая, в каких условиях она росла… Детство могло быть серьёзным психотравмирующим фактором. Это и так тяжело, а то, как ты всё проделал…

– Может быть, обойдёмся без мозгоправов.

Ход мыслей Отто можно было легко прочитать по лицу: вот он недоумевающе нахмурился, вот понял и улыбнулся, а вот сделал самый напрашивающийся вывод – и снова напряжённо сдвинул брови:

– Ты ей предложишь?..

– Она дочь Гомаро. Так что лучше это сделать у нас и под наблюдением, чем всё произойдёт стихийно, и она свернёт себе шею. И не только себе. Ты возражаешь?

– Нет, что ты. Кстати, да, это может помочь и в психологическом плане. Но я не дам «добро», если мне покажется, что она эмоционально нестабильна. Сначала лечение, потом – всё остальное, – прозвучало это так, что Гейнц понял: спорить бесполезно. Что же, он и не собирался. Время у них есть. Вроде бы. – И ты позволишь мне понаблюдать? Всё-таки я закреплён за ними как лечащий врач.

– Это твоя работа. И, кстати о работе… Найдёнов когда будет готов?

– Несколько процедур, и… А сколько у нас времени?

– Церемония, потом подготовка, формирование группы, тренировка… Думаю, порядка трёх недель.

– Ты меня успокоил. Этого более чем достаточно. Ты думаешь, он согласится?

– Он марсианин, Степаныч. Неугомонный, раздолбай, но он наш. Я это с первых дней, как его нашли, понял. Да и не одни они пойдут… Как Лида?

– Рвётся на Дантей. Паша ей как сын был.

Лида – жена Отто – после гибели родителей Паши взяла на себя заботу о мальчишке. Ангелика была её лучшей подругой, они дружили семьями. И смерть её сына Лида приняла очень близко к сердцу.

– Скажи, что если пообещает вернуться, я не возражаю.

– Спасибо. Для неё это важно. Не дело это, когда молодые гибнут. И уж тем более, когда от рук всякого шакалья.

– Тогда обрадуй её. Пусть собирает команду. Совет дал добро объяснить дантейцам, кто есть кто.

Отто улыбнулся, и Пётр Иванович, не удержавшись, хмыкнул:

– Добрый доктор, видел бы ты сейчас своё лицо!

– А я что? Я ничего… – Отто посерьёзнел. – И всё-таки зря ты так с этой девочкой. Жестоко. Она же всё-таки дочь Первого…

– Да. И должна уметь держать удар, – Гейнц поднял руку, останавливая возражения Отто. – Я считаю, что она справилась. Учитывая все обстоятельства. Но ты зайди к ним, проверь.

– Как раз собираюсь.

Гейнц остался один. Он прошёлся по кабинету, подержал в руках бутылку «Дыхания Марса», которую достал для себя, но так и не открыл, и сунул обратно в холодильник. Сел за стол и задумался.

Может быть, Отто прав, и он перегнул палку? Излишне форсировал события? Нет. Чисто по-человечески девочку жалко, но это для него непозволительная роскошь. Конечно, он рисковал, но риск был оправдан. Им нужна Инге Гомаро.

Подумать только, дочь Первого! То самое поколение, в котором наиболее ярко проявлялись все способности Чёрных. А если учесть мать-амазонку… Ничего удивительного, что эта девочка – «супер». Значит, она должна остаться с ними.

Как же им повезло, что Пси-корпус не прибрал Инге к рукам! Хотя… Скорее всего, надо говорить по-другому: как же повезло Пси-корпусу. Даже представлять не хотелось, что может натворить «супер», в котором внезапно пробудились способности Чёрного. А учитывая, что никто не понимал бы, что происходит… Скорее всего, дело кончилось бы трупами. Инге Гомаро и десятка-другого псиоников из Корпуса.

Но почему Матвеев её прикрыл? Ни один аналитик не смог найти для этого никаких оснований. Нет – поправил себя Пётр Иванович, – таких оснований не было в информации, которая имелась в распоряжении КБМ. Значит, было ещё что-то. Что-то такое, что увидел только Матвеев. Интересно.

Да и вообще забавно, если подумать: Найдёнов словно приносит с собой неожиданности и странности. Один его скафандр взять… Но там решение уже принято. Впрочем, и с Инге Гомаро тоже всё понятно.