Если вам случится побывать в Алуште, обязательно посетите местные харчевни и бары. Здесь, если вы угостите рассказчика, вам непременно расскажут легенду о городе Хромых и о молодом московском поэте, не то сошедшем с ума, не то по непонятной причине ставшем одним из местных хромцов. Вы даже можете увидеть его у входа на алуштинский рынок, постаревшего и погрузневшего, одетого в ветхую тельняшку и старый матросский бушлат, лениво прислонившегося к грязной базарной стене. Можете купить ему стаканчик вина, но ни в коем случае не разговаривайте с ним, а лучше всего сразу же уезжайте отсюда, потому что легенда о Городе Хромых вовсе не выдумана, и вас может ожидать такая же злая судьба.

Давно уже боги с неудовольствием следили за тем, как разрушаются в Алуште кладбища. Разрушались они здесь всегда, и после каждого такого противного и небесам, и людям события раздавался на небе глухой ропот, и посылалось алуштинцам суровое пророчество, на которое, как обычно, они не обращали никакого внимания. Было в свое время разрушено кладбище тавров, которые хоронили своих умерших в склепах, вырубленных в горах, и на месте этого кладбища построили огромное водохранилище. Возроптали античные боги, и изрекли свое пророчество: за разрушение кладбища тавров будет разрушено водохранилище, и его воды затопят Алушту. Было также разрушено мусульманское кладбище, и на его месте построили алуштинский автовокзал. Воспротивились этому небеса, и через муллу одной из отдаленных мечетей изрекли свое страшное пророчество: на месте, где стоит алуштинский автовокзал, будут постоянно происходить аварии автомашин, в которых погибнут сотни, и даже тысячи пассажиров. Также в свое время разрушили алуштинцы армянское и греческое кладбище, а на его месте построили уродливые санатории. Разумеется, что небеса не могли смириться с таким святотатством, и через христианских священников передали алуштинцам свой вердикт: придет время, когда в Алуште будут разрушены все санатории, а в их развалинах найдут свой приют змеи и ядовитые скорпионы. Но не обратили алуштинцы на это внимания и разрушили православное кладбище на горе Алустон, и ропот небес после этого святотатства был особенно ужасным и нестерпимым. Было также в Алуште разрушено еврейское кладбище, и низкий поступок этот не прошел мимо глаз самого Иеговы, который повелел оповестить жителей города: разрушение кладбищ во все времена каралось особенно жестоко, а за разрушение еврейского кладбища превратится Алушта сама в огромное кладбище. Попытались было уговорить другие боги, в том числе Бог мусульман, христиан, а также боги античные, не делать этого сурового и одновременно справедливого Иегову. Жалко было им цветущий город Алушту, надеялись они на покаяние алуштинцев, но тут как раз, словно бы издеваясь над небесами и над самим здравым смыслом, разрушили алуштинцы собачье кладбище, находящееся в северо-восточной части города, уже седьмое по счету, и это окончательно переполнило чашу терпения небес. Перелилась чаша терпения небес через край, и гневные капли ее смертоносного яда упали уже на землю в нескольких местах Алушты, и находятся там теперь или бесплодные пустоши, поражая человеческий взгляд мерзостью своего запустения, или печальные развалины, смотреть на которые без слез невозможно. Изрекли небеса свое страшное пророчество, которое гласило: если не покаются жители Алушты, не посыпят головы пеплом, не оденутся в рубища, от последнего горожанина, до отцов этого приморского города, и не восстановят все семь разрушенных кладбищ, хоть и очень трудно это сделать, превратится город Алушта сам в огромное и печальное кладбище, на разбитых надгробьях которого будут справлять свои пиршества хищные птицы и черные вороны, а в щелях разрушенных зданий будут шипеть ядовитые змеи и выгибать свои страшные спины такие же ядовитые скорпионы. Это пророчество передано алуштинцам через священников разных церквей, а также юродивых, и отменить его не может никто, кроме самих вечных богов.

Рассказывают, что когда войны Чингисхана вошли в Крым, они предавали огню и мечу все города и селения, встречавшиеся у них на пути, а жителей их или убивали, или превращали в вечных рабов. Стоял тогда на южном берегу Крыма небольшой христианский город, построенный из белого крымского камня, с красивыми храмами, колокольнями, домами и мощеными булыжниками улицами, название которого время не пощадило. Город был так прекрасен, что моряки, проплывающие на своих судах мимо крымских берегов, принимали его за чудеснее видение, внезапно открывшееся им в разрывах тумана, обычно укрывавшего панораму крымских гор и сбегающих по ним к морю бесчисленных виноградников, селений, и небольших городов, многие из которых стояли здесь уже тысячи лет, и были основаны еще греческими колонистами.

Таким вот чудесным видением, благословенным Богом, и был Белый Город, населенный вольными и свободолюбивыми христианами, чуждыми всякому злу и насилию. Из города дважды в день разносился по окрестным холмам и долам малиновый колокольный звон, и слышалось чудесное пение, краше которого, казалось, не было вокруг ничего. Дивились этому звону и этому пению обычно молчаливые и суровые крымские горы, смягчались их неприступные каменные сердца, и выступали на гранатных, потрескавшихся от времени скалах скупые слезы, сбегавшие затем вниз шумными водопадами и стремительными крымскими реками. Город был богат, ибо жители его умели хорошо работать, трудясь на окрестных виноградных плантациях, ловя в море рыбу и привозя из дальних заморских стран разнообразные товары, которые затем продавали на рынках Крымского полуострова. Купола храмов в Белом Городе были облицованы чистым золотом, а в сундуках его жителей хранилось немало золотых монет различной чеканки, привезенных со всего света, ниток драгоценного жемчуга, слитков серебра, множество драгоценные и полудрагоценных камней, дорогого оружия и разной церковной, а также домашней утвари, которая накопилась здесь за долгое время.

Воины Чингисхана слышали о богатстве Белого Города и стремились овладеть ими, заранее зная, что городские стены не смогут долго противостоять их беспощадному натиску, и город непременно падет, как пали под ударом захватчиков все другие города Крымского полуострова. Знали об этом и жители Белого Города, которые не хотели становиться рабами, и предпочли бы смерть вечному рабству и позору, на которые обрекали их безжалостные захватчики. Собрались они в церквах Белого Города, и стали истово молиться Господу, прося избавить их от страшной опасности. Прислушался Господь к их молитвам, ибо были они особенно истовы и печальны, укрыл Белый Город чудесным непроницаемым облаком, приподнял его высоко над землей, и бережно опустил затем среди скал и ущелий в самом неприступном месте суровых крымских гор, сделав невидимым и для людей, и для животных, и для птиц. Долго искали Белый Город воины Чингисхана, надеявшиеся на скорую и богатую добычу, но не нашли ничего, кроме суровых, мокрых от дождей и туманов скал, да обрывков таких же мокрых, выброшенные на берег, водорослей, над которыми с громкими криками носились сердитые крымские чайки. В бессильной злобе пустили они в небо несколько стрел, убили две или три гордые птицы, разорили несколько окрестных сел вместе с виноградниками, а их жителей беспощадно убили, предварительно жестоко выпытывая у них, куда же мог деться прекрасный Белый Город, простоявший на этом месте долгие тысячелетия? Но ничего не ответили им жители окрестных селений, ибо и сами не знали, что же случилось с Белым Городом, и куда он мог так внезапно исчезнуть. На том поиски воинов Чингисхана и закончились, отправились они завоевывать и разорять сначала другие крымские города, а потом города иных, встречавшихся у них на пути стран, забыв со временем в череде непрерывных битв и пожаров о странном исчезновении, которое иначе, как чудом, назвать было нельзя. Забыли со временем о Белом Городе и жители Крыма, пережившие еще не одно подобное нашествие и не одну войну, которых, увы, в этих местах было множество. Но только иногда, всего лишь один или два раза в год, доносится с вершин гор, обращенных к Южному берегу Крыма сырыми, изрезанными шрамами и покрытыми лесом скалами, чудесный колокольный звон, да слышится печальное пение сотен мужских и женских голосов, эхом разносящееся по ближайшим южнобережным долинам. Это звонят колокола христианских церквей Белого Города и поют его жители, моля Господа защитить их от страшной опасности, пусть даже и ценой чудесного и странного исчезновения, ценой погружения в вечность, выхода из которой для обычного смертного уже не будет. И вместе с малиновым звоном и печальным пением множества голосов открывается всем проплывающим мимо крымских брегов вид чудесного белого города, словно бы нарисованного божественней кистью на фоне синего неба и неприветливых окрестных гор. И тогда все, кто увидел это видение, начинают неистово молиться своим богам, понимая, что они прикоснулись к чуду, и сами в эти мгновения находятся внутри стен Белого Города, моля Всевышнего спасти их от страшной опасности.