Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сделала шаг. Любопытство на время заставило меня забыть о моих переживаниях, и я двинулась ближе к помосту, чтобы разглядеть его как следует. Как только я узнаю, Колин это или нет, я всегда смогу убежать и спрятаться за машиной. Очень по-взрослому, я знаю.
На полпути к смотровой площадке произошла катастрофа. Одна из овец отделилась от стада и направилась прямо ко мне. Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону, как это сделал бы нормальный человек, я застыла на месте, даже когда увидела, как одна из собак бросилась бежать за овцой, обезумевшей от ужаса.
Глаза овцы были широко раскрыты от страха, а черно-белая собака, больше похожая на волка с оскаленными зубами, приближалась к своей жертве. Овца толкнула меня, повалив на землю, словно я была живым щитом, что защитит ее от собаки, которая пронеслась бы мимо меня, если бы не командный голос, прорвавшийся сквозь какофонию вздохов, криков туристов, блеяния овец и пыхтения собаки.
– Лежать, Симус, лежать, – приказал пастух, которого я видела на холме, и Симус упал на землю рядом со мной. Я пристально посмотрела на него, но пес не выказал ни малейшего раскаяния.
Именно тогда я почувствовала, что рукам и коленям холодно. Я посмотрела вниз и увидела, что упала в грязную лужу. Отлично. Я вытащила руки из этой жижи. С них капали вода и грязь – ну, я надеялась, что это вода. Я попыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы встать. Мне пришлось немного повозиться, прежде чем две сильные руки схватили меня под мышки и подняли на ноги.
Я оглянулась через плечо, и у меня перехватило дыхание. Я бы узнала эти голубые глаза, эти глубокие ямочки на щеках, этот вихор и копну темно-рыжих волос где угодно. Колин Донован!
Глава восьмая
Мисс, с вами все в порядке? – спросил он.
Я наклонила голову, позволив волосам упасть на лицо. За ту наносекунду, что наши взгляды пересеклись, я поняла, что он не узнал меня. Это был лишь вежливый вопрос незнакомца, который желал удостовериться, что я не ушиблась.
– Все отлично, – сказала я. – Я в полном порядке.
– Конечно, если сырость, грязь и холод – это для вас отлично, – ответил он. В его голосе слышался смех. Это было так до боли знакомо, что мне захотелось запрокинуть голову и тоже рассмеяться, но жгучая застенчивость удержала меня от того, чтобы поднять глаза. – Томас, отведи нашу гостью в ванную комнату и спроси у миссис О’Брайен, есть ли для нее сменная одежда.
– Да, сэр, – отозвался зал Томас.
– В этом нет необходимости, – запротестовала я.
– Я настаиваю, – сказал Колин. Он разговаривал с моей макушкой, потому что я отворачивала лицо – как ненормальная – и отряхивала колени, как будто пытаясь привести себя в порядок, а на самом деле – избегая его взгляда. Я просто не могла допустить, чтобы наше воссоединение произошло таким образом. Все было совсем не так, как я себе представляла, и перфекционист внутри меня колотился в настоящей истерике. Интересно, смогу ли я незаметно выскользнуть из дома и пешком вернуться в свой коттедж?
– Сюда, мисс, – сказал Томас, точнее, я предположила, что это он, так как все еще смотрела вниз.
Я отвернулась от Колина и пошла на голос. Томасу на вид было лет восемнадцать. Высокий и худощавый, с открытым лицом, он улыбался безо всякой насмешки. Я это оценила.
Мы оставили помост позади, и перед моим взором предстал он – старый белый фермерский дом с черной отделкой и ставнями, с цветочными горшками на окнах. Вдоль стены дома были высажены садовые деревья, сейчас по-зимнему голые. За домом находился сарай, где я научилась стричь овец, а рядом располагалась длинная низкая хижина, тоже белая, с черными ставнями, как и сам дом. Именно там мы все спали, пока жили на ферме. Я улыбнулась, вспомнив поздние ночи, полные смеха, сытные завтраки и дни, проведенные в горах, где мы ухаживали за овцами. Мое сердце наполнилось воспоминаниями.
Томас впустил меня в хижину. Там почти ничего не поменялось. Те же самые практичные двухъярусные кровати, расположенные по обе стороны комнаты, и куча разномастных комодов между ними.
– Я только сбегаю в дом и спрошу насчет сменной одежды, – сказал Томас.
Я посмотрела вниз.
– В этом нет необходимости. Мне нужно только привести в порядок колени. Полотенца будет достаточно.
Томас достал полотенце из ближайшего шкафа и показал, где находится ванная. Я вошла туда, надеясь хоть что-то исправить. Я вытерла полотенцем почти засохшую грязь на коленях и вымыла лицо и руки. Затем бросила полотенце в ближайшую корзину.
Интересно, смогу ли я прятаться здесь, пока выставка не закончится? Скорее всего, нет. И Томас, и Колин знали, где я нахожусь. Они наверняка придут искать меня, если я не появлюсь в ближайшее время.
Оставив хижину позади, я пошла по тропе обратно. Я пыхтела и кряхтела, пока добиралась до террасы. Толпа аплодировала, так что было ясно, что я пропустила большую часть выставки и показательные выступления. Я была разочарована. Мне бы очень хотелось увидеть Колина с собаками.
Колин стоял внизу. Он улыбнулся аплодисментам толпы и повернулся, чтобы открыть ворота. Овцы нервной толпой устремились в загон. Очевидно, что это была обычная ситуация, но я была удивлена, что ни одна из овец, уходя от собак, не была затоптана в спешке.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы собака убила хоть одну овцу? – спросил Колина какой-то мальчик. Его глаза были огромными, и он выглядел обеспокоенным.
Колин запер калитку и повернулся к остальным. Его ярко-голубые глаза скользнули по толпе, и дружелюбный взгляд остановился на мальчике.
– Пока нет, но это вполне может произойти, – сказал Колин. Его мелодичный акцент обволакивал меня, как мягкое шерстяное одеяло. – Охотничий дух их предков, волков, все еще живет в них, поэтому если они убьют одну овцу, то, скорее всего, убьют и остальных. Вот почему нельзя оставлять собак наедине с овцами. Если начнется бойня, виноват в ней будет не пес, а хозяин.
Мальчик кивнул. Было еще несколько вопросов. Кто-то спросил о красных, синих и черных отметинах на шкурах овец, и Колин объяснил то, что я уже знала: цвета обозначали, какой ферме