– Так что все это связывает револьвер с Карлоттой и еематерью. Карлотта говорит, что хранила его в бардачке, в салоне автомобиля, но,несомненно, это еще одно, что она могла бы использовать для защиты матери.

На какое-то время установилось молчание, затем Дрейкспросил:

– А собирается ли Делано выпускать Карлотту для дачисвидетельских показаний? Она сделала шерифу заявление, которое могло помочьснять подозрения с матери, но что будет, когда она окажется на месте длясвидетелей?

– Делано не осмелится выпускать ее как свидетеля, – сказалМейсон. – Они ее пригвоздят в таком случае. Она начнет говорить неправду.Карлотта знает, что это ложь, и полиции это известно. Она начнет всяческивыкручиваться в качестве свидетеля и этим запутает сама себя.

– Да, – заметил Дрейк, – те следы от машины показывают, чтоона не возвращалась домой ранее полуночи. Эти следы были оставлены лишь послевыпадения толстого слоя инея на почве.

– Следы от маленьких туфель на высоких каблуках, – размышлялМейсон, – ведут от автомобиля Карлотты к ее дому, поворачивают к воротам, затемподнимаются на крыльцо, оставляя за собой улику о виновности.

– Давай посмотрим на это все таким образом, – неожиданнопредложил Дрейк, – потому что именно так будет смотреть на дело окружной судья.Карлотта не пришла домой в одиннадцать часов, как она утверждала. Она была домаоколо двух ночи. Ее мать не спала, ожидая ее. Карлотта рассказала такое, чтокровь закипела у матери в жилах. Она немедленно решает пойти и разобраться сАртуром Кашингом. Пришла, Артур ее высмеял, чем очень разгневал. Ей былоизвестно, что Карлотта бросила на дороге свой автомобиль и что в бардачке тамлежал револьвер. Она бросилась к машине, достала револьвер, вернулась,застрелила Кашинга и пошла домой… Вот так, Перри. По этой версии окружной судьяи собирается работать.

– Все это прекрасно. Но после выстрела в Кашинга что онасделала с револьвером?

– Она попробовала забросить его так, чтобы никто не нашел.Сначала она собиралась положить его в бардачок и…

Дрейк зашел в тупик в своих рассуждениях.

– Постой, постой, – сказал он с сомнением. – Она не моглавернуться к машине, не оставив новых следов. Это… Слушай, Перри, все этоневозможно, если только не Карлотта убила его… Вот что, должно быть, случилось.Миссис Эдриан проснулась, заглянула в гараж, дома ли Карлотта. Гараж был пуст.Тогда она одевается и направляется к дому Кашинга, обнаруживает его мертвым.Стремясь выяснить, что стряслось с дочерью, она направляется домой по пути,которым должна была пройти дочь, и подходит к брошенному на дороге автомобилю.

– То есть, – сказал Мейсон, – вместо того, чтобы идти домойнапрямую, она вновь проделывает путь к коттеджу Кашинга и возвращается той жедорогой?

– Так она, видно, и поступила. Что-то она искала. Можетбыть, ту пудреницу.

– Такая версия тебя устраивает? – спросил Мейсон.

– Да, черт побери! Думаю, что правда кроется здесь. Думаю,так все и случилось. Только так ты можешь объяснить местонахождение орудияубийства и эту странную комбинацию следов.

– Прекрасно, – заключил Мейсон, – если такая версияустраивает тебя, она, вероятно, удовлетворит и суд присяжных.

– Да ты понимаешь, что делаешь? – спросил Дрейк. – Ты всевалишь на Карлотту.

– Моя клиентка не Карлотта, а миссис Эдриан.

Дрейк взглянул на него задумчиво:

– Ты что-то затеваешь, Перри?

– Есть еще объяснение, которое не пришло тебе в голову, Пол.

– Какое же?

– Что револьвера не было в автомобиле, а Карлотта сказала,что он там был, чтобы помочь матери.

Дрейк нахмурился:

– Тогда… Тогда миссис Эдриан должна была иметь револьвер присебе, когда она пошла к дому Кашинга?

Мейсон кивнул.

– Господи боже мой! – воскликнул Дрейк. – Это былопреднамеренно. Она намеревалась убить, уже когда туда направлялась. Потом она,видимо, пошла к автомобилю Карлотты с единственной целью выбросить револьвер вкусты; затем – в коттедж Кашинга и к себе домой. Черт побери, Перри, это всеобъясняет: револьвер, следы, убийство, все-все!

– Это то, – сказал Мейсон, – что будет думать окружнойсудья.

– А ты что, нет?

– Нам нужны две вещи, Пол. Первое – женщина, котораякричала. Второе – человек в обуви на высоких каблуках, оставивший следы отмашины Карлотты к дому Кашинга и обратно или же от дома Кашинга к автомобилюКарлотты и обратно.

На предварительное слушание высыпало все общество Медвежьейдолины.

Судья Рэймонд Норвуд, небезучастный к присутствию прессы,стремился сохранить вид судейского достоинства в соответствии с важностьюмомента.

Декстер К. Кашинг избрал в качестве специального обвинителясо своей стороны К. Крестона Ивса, и если окружной прокурор Дарвин Хейл ичувствовал неудовольствие от необходимости делить почет с каким-товысокооплачиваемым законником из города, то, учитывая мощь Декстера Кашинга,внешне этого неудовольствия не проявлял.

Вскоре стало ясно, что К. Крестон Ивс, несмотря нарепутацию, которую он сам себе создал, был в первую очередь не специалистом посудам, а экспертом по налоговым вопросам, консультантом крупных компаний.

Однако его положение, богатство и профессиональный уровеньобеспечивали Дарвину Хейлу определенную моральную поддержку.

Главная цель привлечения специального обвинителя быладостигнута самим фактом того, что он был нанят. Одним этим шагом Декстер Кашингясно показал всем, что считает виновной Белл Эдриан и бросит все свое влияние ибогатство на то, чтобы она была осуждена.

Дарвин Хейл, уже добившись в своем округе определенногополитического триумфа, предназначался для нанесения завершающего удара. Он былполон решимости выиграть дело, в котором с противной стороны выступалзнаменитый Перри Мейсон.

Хейл приступил к обвинению с обычной для него агрессивнойнапористостью, давая в то же время понять, что для него будет уже достаточно,если подсудимая склонит голову перед судом. Мейсон, который, по своемуобыкновению, превращал предварительное слушание в гвоздь программы всегопроцесса, должен был потерпеть сокрушительное поражение, если, конечно, впоследней отчаянной попытке не выставит свою подзащитную для дачи свидетельскихпоказаний. Это доставило бы обвинению такое огромное удовлетворение, что Хейлготов был на любую приманку, чтобы добиться такого шага. Заставить Белл Эдрианделать заявление под присягой значило бы дать обвинению огромное преимущество,когда дело будет представлено суду присяжных.