– Маккормик объяснил, зачем он сюда явился?

Брайан невесело усмехнулся.

– Ты же знаешь Маккормика. Старик никогда ничего прямо не скажет. Но я все же кое-что понял. – Он тяжело вздохнул, помолчал и продолжал негромким, напряженным голосом:

– В агентство поступила информация, что мы затягиваем работу, противимся оформлению сделки и… ну, и все такое. Неприятная история.

– Но это же полная чушь! – воскликнула Констанс. – Маккормик сам говорил о двух неделях! Даже непрофессионалу понятно, что…

– И Маккормик, и Паркер прекрасно все понимают. Кристофер намекнул, что у них никаких претензий нет. Но Бродерик исполняет приказы кого-то другого.

Констанс задумалась. Вокруг особняка явно плелась паутина интриг. Кто-то торопился. Кто-то мутил воду. Зачем? Ответ ясен: в мутной воде легче ловить рыбу. Но кто? И какую рыбу? Ответ, возможно, могли бы дать Маккормик и Паркер, но их что-то сдерживало.

– Что будем делать?

– Ты продолжай работу, а я поеду в отель, встречусь с Бродериком и сразу же вернусь. Вечером все обсудим.

– Хорошо. – Констанс подошла к Брайану и положила руку ему на плечо. – И не беспокойся, ты же ни в чем не виноват.

Он невесело усмехнулся.

– Если бы головы слетали только у виноватых.

Бродерик уже ждал Брайана в вестибюле отеля.

– Привет, Джастин. Что привело тебя сюда?

– Поговорим здесь или пригласишь в номер?

– У меня мало времени.

– Понимаю. Тогда давай присядем вон там, на диване.

Не дожидаясь ответа, Бродерик направился к большому кожаному дивану у дальней стене.

С трудом сдерживая нетерпение, Брайан последовал за ним. Отношения между ними не сложились с самого начала, хотя иногда, глядя на этого самодовольного и высокомерного выскочку, Брайан находил в нем кое-какие собственные черты.

– Итак?

– Мне не очень приятно об этом говорить, но приходится. Скажи, как у тебя с Андреа Уолшэм?

Вопрос заставил Брайана сосредоточиться.

– Нормально. А что, она жаловалась? Я что-то не то сделал? Или чем-то ее обидел?

– Нет, что ты! – Бродерик картинно поднял руки. – Просто мы получили кое-какую информацию…

Одной из неприятных черт Бродерика было то, что он редко говорил конкретно, предпочитая намеки и иносказания.

– Давай не будем ходить вокруг да около. Какую информацию? От кого?

– Черт, не требуй от меня слишком многого! Я тоже не все знаю. – Бродерик нервно оглянулся. – Нам нужен этот особняк. Покупатель уже ждет. Но на дочку Джереми Уолшэма вышли ребята из «Короны». Не знаю, с чего это у всех вдруг проснулся интерес к этому особняку, но ситуация сейчас такова, что если мы не поторопимся, то Андреа убедит отца согласиться на предложение «Короны». Такой вариант для нас неприемлем.

– Мы и так не сидим сложа руки.

– Этого мало.

– Ладно. Ты привез другие инструкции?

– Да. Работа должна быть закончена к уикенду. Если не успеете что-то сверить – не важно. Важно подписать договор до понедельника и проследить, чтобы из особняка ничего не вывезли.

Брайан не ждал от приезда Бродерика ничего хорошего, но такой нажим удивил его беспрецедентной бесцеремонностью.

– Кто дал тебе эти инструкции? Взгляд Бродерика метнулся в сторону.

– Уж не думаешь ли ты, Брайан, что я действую по своей инициативе?

– Я затребую подтверждения у Маккормика и Паркера.

– Это твое право, но, уверяю, они скажут то же самое, – ответил Бродерик, и Брайан понял: не врет.

– Ладно, но ведь не все зависит от нас. Джереми Уолшэм в больнице, Кенвуд, как сквозь землю провалился, а Андреа, на мой взгляд, партнер не очень надежный.

– Да, да, к сожалению. Кстати, какие у тебя отношения с Констанс?

Вопрос был задан невинным тоном и как бы вскользь, но за ним явно что-то стояло.

– Это имеет отношение к делу? – резко спросил Брайан, чувствуя, как пальцы сжимаются в кулаки. – Кому какое дело до моих отношений с Констанс? Она не посторонний человек, и вместе мы работаем не в первый раз.

– Да, я кое-что слышал о ваших успехах в Солсбери. Но ты не кипятись. Я же просто спросил.

– Мы с Констанс коллеги. Не более того.

– Да, знаю. Констанс есть Констанс. Просто… – Бродерик замолчал, словно обдумывая, как продолжить начатое. – Видишь ли, если бы ты смог… заняться Андреа поплотнее… убрать, так сказать, лишнее напряжение… Понимаешь?

Да уж куда понятнее.

– Ответь мне, Джастин, на один вопрос. Вы именно поэтому отправили меня в Эдинбург? Хотели, чтобы я залез в постель к Андреа Уолшэм и уговорил ее принять ваши условия? Сыграл роль жиголо?

– Конечно нет! – с не характерным для него жаром воскликнул Бродерик, что только укрепило подозрения Брайана. – Мы послали тебя, потому, что были уверены: ты добьешься успеха… – он помедлил, – используя все имеющиеся в твоем распоряжении средства.

Не задавай неудобных вопросов – не получишь неприятных ответов. Сдержав первый порыв злости, – толку от нее сейчас не было никакого, – Брайан заставил себя успокоиться.

– Уверен, у нас имеются неплохие шансы достичь положительного решения.

– Есть идеи? – оживился Бродерик.

– Есть, – уверенно солгал Брайан. – Надо лишь выбрать ту, которая сработает наверняка.

Они расстались через пять минут. Судя по тому, что Бродерик даже протянул руку на прощание, результатом своего визита он остался доволен.

Брайан покинул отель в прямо противоположном настроении.

Выслушав Брайана, Констанс долго молчала.

– Нам нужен план, – сказала она наконец.

– Да, – согласился он. – Кое-какие мысли у меня уже появились.

– С удовольствием их выслушаю.

– Ситуация такова. Кто-то очень хочет поскорее приобрести особняк. Можно допустить, что покупателя интересует не столько сам особняк со всеми его коллекциями, сколько некий конкретный предмет.

– Картина, – подсказала Констанс.

– Вот именно. Андреа и ее сообщник также хотят прибрать картину к рукам, заменив ее копией до заключения сделки. Обе стороны спешат и подгоняют нас. При этом первая сторона опасается, что особняк перехватит «Корона», а вторая, как мне представляется, стремится провернуть дельце до того, как Джереми Уолшэм выйдет из больницы. Остается непонятным, играет ли во всем этом какую-то роль Малкольм Кенвуд. Мне, по крайней мере, его отсутствие представляется подозрительным. Особенно то, что пропал он, как раз накануне нашего приезда. В итоге мы лишились и партнера по переговорам, и в некотором смысле союзника.