— Ну… я ее в гипноз ввести попробовал. Я тут на днях читал про это и иногда тренировался. А тут Ангелина легко так поддалась… Ну я и стал с ней заниматься.

— Боже… Ты это так просто говоришь… — и уже обращаясь к родителям: — Вы не представляете как трудно воспитывать ребенка аутиста. Мы с мужем уже несколько лет только и делаем, что водим дочку по врачам и больницам. Это неизлечимо. Можно только вытянуть ребенка немного до уровня хоть какого-то понимания жизни, но у нас не получалось… А тут Леша…

Соседка снова разрыдалась, крепко прижав к себе дочку, а родители принялись ее успокаивать. Мама опять накапала валерьянки.

Мне же осталось только продолжить самобичевание. Я тут наконец покопался в памяти Краснова, что должен был сделать сразу, до манипуляций с девочкой. Так вот, в нынешнем времени набирает число заболеваний детей с РАС — расстройством аутистического спектра. Это целый букет заболеваний характеризующихся отставанием развития детей. Местные врачи до сих пор не знают что вызывает болезнь и что конкретно повреждено в мозге. Уровень медицины еще не дорос до высот, когда РАС станет историей. И менталистов тут нет.

Впрочем и в мое время менталисты с таким не работают, слишком большие риски что-то повредить у ребенка. Проще провести генную коррекцию. Вот и выходит, что в это время значительная часть детей общества растут не полноценной жизнью и инвалидами. Поддержка же таких семей от государства мизерная. Даже общество не готово принимать аутистов, показывая на них пальцем, а где-то даже откровенно насмехаясь или злясь на плач и беспокойное поведение ребенка в общественных местах.

— Знаете, когда Ангелина родилась, мы так радовались. Первый наш ребенок, на мужа так похожа… — между тем всхлипывая продолжила соседка, а мы не перебивали, давая выговорится и освободить накопившееся. — Потом она часто плакала, мы ночами не спали… и сейчас не спим… Она очень нервная и с ней так трудно… Часто болеем еще… Совсем ничего не понимает… не понимала. Даже на имя не окликалась, что мы только не делали. И лечили медикаментозно. И витамины с БАДами. И безглютеновая диета. И физические нагрузки с бассейном. И микротоковая терапия. И занятия. И столько всего еще. Врачи уже все нас махнули, а мы руки опустили. А тут вот, так просто…

Я только поежился от взгляда соседки. Столько чистой, незамутненной благодарности и надежды в сторону меня еще никогда не было направлено.

— Леша, ты же позанимаешься с ней еще? Ты не думай, мы заплатим. Хорошо заплатим… Ты только вылечи ее.

— Э-э… — я признаться растерялся. Как же я мог во все это влипнуть.

— Так, Настя, ничего нам от тебя не нужно. — это уже Краснов старший помог затруднению сына. — Леша и так тебе поможет, как сможет.

Отец глянул на меня строго, словно сомневаясь в моей бескорыстности. Ах ну да, Гелик же мне по легенде достался не просто так.

— Настя, ну что ты говоришь?! Какая квартира? — это уже мама всплеснула руками. — Леша же не какой-то там… чтобы на твоем горе деньги зарабатывать.

Ну вот, и мама туда же. Все от машины родители отойти не могут. Подозревают меня теперь черт знает в чем. Не скажешь же им что это честно отобранные у наркоторговцев деньги. Вот зачем я этот Гелик покупал спрашивается? Все влияние Краснова это, его это желания. Я то никогда не тащился по технике, а тут как накатило.

После того, как соседку заверили, что я с Ангелиной проведу еще как минимум одно занятие, как с работой у меня получится, она наконец ушла. Но вот после этого меня ожидали два цепких подозрительных взгляда родителей, намеренных серьезно со мной поговорить.

Разговор вышел долгим. Каюсь, если бы не читал эмоции и мысли, в которых родители сами как-то обосновывали для себя мои странности, я бы засветился перед ними очень сильно. А странностей во мне по мнению родителей много — тут и маньяк, и мои ночевки за пределами дома, и мое изменившееся поведение, и машина, и гипноз. Это еще они про утреннее задержание Антона не знают, а также то что этот педофил умер час назад, о чем мне сообщил Шилов своим звонком.

После разговора, я наконец устало отправился спать. С момента попадания сюда, отдыхал только несколько часов, а это сильнейший стресс для непривычного организма Краснова.

Время действия: 20 августа 2020 года, 23 часа 05 минут.

Место действия: г. Москва, Пресненская набережная, Московский международный деловой центр «Москва-Сити», комплекс «Город столиц».

В офисе ООО «Запад-ЕК» сидят двое — Кислый, в миру известный как Кисляков Евгений Сергеевич, один из крупнейших дистрибьюторов наркотиков в Москве и его помощник Губа, в миру — Губин Александр Андреевич. Обсуждают сидящие самоубийство Антона, племянника Кислого.

— Ты базарь давай Губа, не тяни. — раздраженно попросил Кислый, только вернувшегося помощника. Пришлось его прождать до позднего вечера, что настроение не добавляло. Но говорить где-то за пределами защищенного помещения, которое периодически проверяют, ему не хотелось. — Что за ху…ня случилась с Антоном?

— С Антоном в натуре какая-то ху…ня. — отозвался Губа. — Его в северное ИВС определили пока следак решетку[4] не избрал. А там он в жмурки сыграл.

День Кислого начавшийся погано, закончился также отстойно. Сначала Губа с ночным звонком о кидалове племянника, с потерей денег и точки. Потом разборки с мусорами из главка, недовольных отсутствием бабла. Затем мусора уже районные начали шуршать и вынюхивать, вытягивая людей Кислого, пробивая на предмет дури и покойных на его точке. Потом звонок с зоны за зажмуренного племянником академика[5]. Сам племянник, будь он не ладен, попался мусорам, что тоже вызывало беспокойства, а вдруг сольет что им. В итоге вот и помер, не успев рассказать куда бабло дел. Мелочь, но неприятно.

— Мусорам успел что-то стукануть про наши темы?

— Нет. — отозвался Губа. — Лепил горбатого, но ху…ню какую-то.

— А как помер-то? Повесился? — Кислый не знал подробностей случившегося, ему только отзвонились мусора, сидящие у него на подсосе, и сказали что племянник самоубился. По телефону много не поболтаешь, вот и отправил Кислый Губу для разнюхивания подробностей.

— Не повесился. — хмыкнул Губа. — Череп себе об стену вскрыл. Бился об нее как долб…еб.

— Так может мусора его? Или из сидельцев кто? — усомнился Кислый. Он даже представить себе не мог, как это можно об стену самому себе башку расхерачить.

— Да не… Сам он, совсем крышей ку-ку… — заверил Губа уверенно. — Мне тут