Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Кто-то» на поверку оказался девушкой лет восемнадцати. Невысокого роста. Светлые и, видимо, длинные волосы скрывались за поднятым воротником чёрного пальто. На голове, в тон пальто – берет. Руки засунуты в карманы и, судя по всему, сжаты в кулаки. Напряжённый взгляд через дорогу.
На противоположной стороне улицы добротно одетые мужчина и женщина, взяв за руки девочку лет пяти, шли к припаркованному у магазина автомобилю. Вполне идиллическая картинка: отец и мать купили дочери подарок (мужчина нёс большую коробку с нарисованным на её крышке тигром) и собираются уехать домой.
Керим подстроился под зрение девушки. Ага! Над машиной, к которой подходила ничего не подозревающая и счастливая семья, висели три дымчато-чёрных креста. Два больших – над передними сидениями, и один поменьше – над задним. Керим знал значение этих символов: поскольку знаки висели над машиной, почти наверняка – автокатастрофа. Когда? Он посмотрел на людей в другом слое реальности.
Да, серые копошащиеся мешки уже затянули мужчину и женщину до переносицы. Значит, не более сорока минут. У девочки мешок доходил до груди. Она переживёт своих родителей часов на семь-восемь. Керим знал, что серые мельчайшие твари, создающие иллюзию мешка, сойдутся на темени обречённых не раньше, чем выпустят оттуда сгусток энергии, и лишь после этого войдут в тело. Небесный регистратор, имя которому «закон», измерит параметры сгустка и поместит его в капсулу. И будет он находиться там до тех пор, пока на этой планете (или на какой-нибудь другой) параметры сгустка не совпадут с параметрами потенциальных родителей. И чем совершеннее человек, тем дольше ему ждать последующего воплощения. Если вообще дождётся…
– Девочка чувствует…
– Что? – Керим вздрогнул.
– Она не хочет садиться в машину.
Керим снова перевёл внимание на другую сторону улицы.
– Да что с тобой сегодня? – женщина была близка к отчаянью. – Кирилл, ну что ты молчишь? Нам нельзя опаздывать, слишком многое зависит от этой встречи!
– Действительно, – голос отца звучал менее уверенно, – опаздывать нехорошо…
– Давайте поедем на троллейбусе, – девочка канючила уже безнадёжно, – или на метро…
– Сейчас же перестань капризничать. Ну! Возьми себя в руки!..
– У неё хорошие задатки, – девушка повернула к Кериму блестевшее под дождём лицо. – И нас не так много…
– Нас?
– Одна я на это не решусь. Слишком дорого платить. Но вы, кажется, сильный и добрый.
От такого дикого предположения на свой счёт Керим неожиданно закашлялся.
– Хургада или Шарм-эль-Шейх?
– Что?
– Вы же только что из Египта. Вас загар выдаёт. Специфический. И сразу в наш климат. А к шарфу не привыкли. Вот уже и закашляли, – незнакомка подняла ему воротник и застегнула верхнюю пуговицу на куртке. – Ну так что, есть у вас план?
– План?..
В таком идиотском положении Керим ещё никогда не был.
– О господи! Вы же не такой тупой, как выглядите, я же чувствую! И я ни разу не ошибалась. Время уходит…
– Время ещё есть.
«Время ещё есть» – эту фразу рефреном произносил охотник на вампиров, герой фильма, отсмотренного Керимом накануне вечером в целях «культурологического освоения» среды обитания. После очередного повтора Керим покинул кинозал, не в силах больше выносить подобную чушь. И вот, пожалуйста…
– Ветер… Давайте зайдём в кафе.
– Только за ваш счёт, я сегодня не при деньгах, – Керим был раздражён и не считал нужным это скрывать. Всё-таки она как-то ухитрилась вытащить из него намёк на возможную помощь.
– Боже мой!.. Ну конечно – за мой счёт. Это же я втянула вас в эту историю, когда вы торопились по очень важным делам.
Керим подозрительно посмотрел на девушку, но прочитать в её светлых глазах ничего не смог, а включать «дополнительные возможности» посчитал ниже своего достоинства.
В кафе оказалось удивительно уютно. И тепло. Физиологически погода не имела для него никакой разницы, но ощущение комфорта связывалось с теплом. Возможно, своё детство он провёл в мягком климате. Керим не знал места и даты своего рождения, не помнил родителей (или хотя бы кого-то из родственников). Несколько раз он пытался добраться до своей детской памяти, но каждый раз весьма ощутимо получал «по зубам», пока не понял, что этот период жизни от него плотно закрыт, и бросил попытки узнать о своём прошлом.
– Чай? Кофе?
Электрический свет глянцево поблёскивал на влажной правой щеке девушки. Левая, подсвеченная из окна пасмурной мутью, казалась матовой.
– Чай. И лучше – китайский, что-нибудь из Чжень Ян.
– Приходилось бывать в Китае?
– Приходилось…
– Я не была, хотя изучаю китайский. Давайте остановимся на чае «Пуэр». Здесь он хороший. Меня зовут Лана.
– Керим.
Это имя он вычитал утром в газете, которую просматривал пожилой господин в метро, и решил, что оно ничуть не хуже полусотни других его имён; тем более, что тип лица этого неизвестного Керима отдалённо напоминал его собственный.
– А фамилия у вас, конечно, Керимов, – не удержавшись, съязвила Лана, отбрасывая за спину прядь действительно длинных волос.
– Я вас покину на пару минут. Подстрахуйте, чтобы я не отвлекался.
– Помочь? – Лана сразу посерьёзнела.
– Не нужно. Вы своё дело сделали.
Керим прикрыл глаза. Огоньки жизни трёх человек мерцали отчётливо и тянулись за легковой машиной зеленоватыми пульсирующими хвостами. Они продолжались и перед машиной, но уже в виде множества неясных шевелящихся прядей. Керим посмотрел в ближайшее будущее: поворот… встречный грузовик… удар… постепенное угасание огней на двух линиях. Он проследил за третьей, после чего ненадолго вернулся к легковой машине.
– Чему вы улыбаетесь, Лана? – он впервые обратился к ней по имени.
– Пока вы… м-м-м… улетали, приходил официант.
– Да, я слышал, он тут стучал чашками.
– Ну вот! Официанты гордятся тем, что сразу определяют тип отношений между клиентами. А мы поставили его в тупик, и он этим мучается… Ну, что там?
– Через двадцать минут её привезут в больницу. Это недалеко. Через арку, потом дворами, минут десять ходьбы.
– Тогда допиваем чай и вперёд! – Лана рассчиталась с подошедшим официантом, чем привела его в состояние, близкое к ступору. Сидевшего за столиком мужчину можно было отнести
